Арабские сны - Ирина Лакина Страница 5

Я уселась на кровати, с которой меня подняли, и осмотрелась. Комната, в которой я находилась, была небольшого размера и скромно обставлена. Выбеленные стены, деревянные лавки, покрытые лаком, несколько плоских подушек на полу, пара окон с затейливыми деревянными решетками в мавританском стиле, да ряд узких кроватей, отделенных друг от друга ширмой из выцветшего льна. По периметру комнаты к стенам были прикручены факелы, освещавшие помещение.

— Где я? — спросила я у мужчины, который показался мне более добродушным, чем его начальница.

— Тебе кто открывать рот разрешал, а?! — Наргес Хатун подперла руками бока и впилась в меня взглядом, полным превосходства. У меня мурашки побежали по коже, а в груди все сжалось от страха. — Вот же бестолковая наложница! Глупенькая джарийе! Вот как такую к падишаху вести?

Она отвернулась от меня и уставилась на Масуд-агу, который только пожал плечами и расплылся в услужливой улыбке. Очевидно, эта особа держала тут всех в ежовых рукавицах.

Я не сразу уловила смысл ее слов про «наложницу» и «падишаха», но когда шестеренки в моей голове вновь закрутились с бешеной скоростью, передавая смысловые сигналы в мозг, я как ужаленная подскочила с места и уставилась на эту странную парочку.

— Меня похитили?! Сколько вы заплатили этому Ахмеду? Сто тысяч долларов? Двести?

— Масуд-ага, растолкуй этой несчастной, как нужно разговаривать с хазнедар!

Я знать не знала, что еще за «хазнедар» такая, но судя по тону, которым это было сказано, должность была руководящая и весьма уважаемая.

— Хатун, сядь, успокойся, — елейным голосом заговорил мужчина. — Не будь дурочкой, слушай хазнедар, усердно учись, старайся, и, возможно, когда-нибудь, иншааллах! — в этом месте он театрально воздел глаза к потолку и поднял вверх указательный палец, — тебя позовет в свои покои сам шахиншах Джахан Великолепный, правитель Ирана и Омана, падишах Аравии и Персии, второй шах династии Сефевидов, да продлит Аллах его годы!

Мои брови медленно ползли вверх. На несколько секунд я даже потеряла дар речи. Какой еще шахиншах? Какие Сефивиды? Какой Иран, Оман и Аравия? Что за чертовщина?!

— Но ведь я в Абу-Даби! Прилетела сюда утром на самолете! — я испуганно моргала ресницами и переводила взгляд с Наргес Хатун на Масуд-агу и обратно. Услышанное никак не укладывалось у меня в голове.

— Вот же смешная джарийе! Наргес Хатун, ты только послушай, что она говорит — прилетела сюда утром на каком-то самолете! — Мужчина обхватил себя за живот и принялся хохотать как сумасшедший, постепенно заражая своим смехом строгую начальницу. — Что это еще за птица такая — самолет? Скажи-ка мне, хатун, сколько перьев ты у нее повыдирала, пока вы летели?

Я ровным счетом ничего не понимала. Смех грузной дамы и ее прислужника заполнил собой все пространство.

— А она веселая, может приглянуться падишаху! — ответила ему Наргес Хатун, заливаясь смехом и едва сдерживая слезы. — Веди ее в хамам. Пусть ее там лекарша осмотрит да вымоет как следует. А то пока кроме зеленых глаз ничего и разглядеть невозможно. Пылью заросла, как ковер в чулане!

Масуд-ага подхватил меня под локоть и потащил к выходу, продолжая хохотать и причитать:

— Прилетела она, на самолете. Вот же придумает, глупая хатун.

Я еще раз обернулась и бросила на хохочущую женщину недоумевающий взгляд.

— Что вы сделали с моей подругой? Где Лера?

Но на мои возгласы никто уже не обращал внимания. Ответом мне были все те же причитания Масуд-аги да приглушенный грубый смех хазнедар за тяжелой дверью.