Мое проклятие - Алиса Ардова Страница 5

— Действие отвара давно должно было закончиться, — вернул меня на грешную землю голос по-прежнему незнакомой мне девушки. Как бы еще так исхитриться, чтобы имя ее узнать. — Я целителя Аривом заставила поклясться, что вреда для здоровья от корня линиха не будет. — Она растерянно нахмурилась. — Ладно. До утра подождем. Тогда уж снадобье точно действовать перестанет. Ты мне главное скажи. Я и так, конечно, догадываюсь, — девушка поморщилась, — но все же… Сиятельный забрал твою невинность?

О, ну на этот-то вопрос я совершенно точно могла ответить. Незабываемые впечатления. И ощущения.

Кивнула. Видимо, меня изрядно при этом перекосило, так как собеседница, если о ней можно так сказать, сразу сникла и почему-то шепотом спросила:

— Это и в самом деле настолько ужасно, как говорят?

Не знаю уж, какие слухи по этому поводу здесь ходят, но радости было мало, это точно. Решив поддержать местных сплетников, тяжко вздохнула и согласно прикрыла глаза.

— А ведь мне это тоже предстоит, — тоскливо протянула девушка.

В ее чудесных глазах появилось затравленное выражение, и начали закипать слезы.

Несколько минут мы молчали. Потом она моргнула раз, другой, выпрямилась и с преувеличенным энтузиазмом зачастила:

— Зато теперь сиятельный обязательно изберет именно тебя своей наидой. — Тень сомнения мелькнула на идеальном лице, и незнакомка, словно убеждая саму себя, повторила: — Обязательно! Ведь ты отдала ему не только невинность, но и чистоту, и он не может не понимать, что… — Она запнулась, бросила на меня быстрый виноватый взгляд, но тут же упрямо тряхнула головой. — Да! Все пройдет так, как было задумано, ну… как мы с тобой задумали. Я стану сиятельной сиррой, его женой, — при этих словах мечтательно-предвкушающая улыбка скользнула по губам рыжеволосой красавицы, — а ты — наидой. И все будет хорошо. Ты только меня, как всегда, во всем слушайся.

Как-то не тянуло соглашаться с ее предложением, но и возражать было опасно. Я снова приложила руку к горлу и скривилась, лихорадочно соображая, что первым делом нужно узнать, кто такая наида, на должность которой меня уже почти избрали. После того что произошло в спальне, ничего хорошего не ждала.

— Катэль, — спохватилась вдруг девушка, — ты ведь сделала все, как я учила? Успела подтвердить на родовом кольце свое добровольное согласие возлечь с ним на ложе?

Интересно, как можно хоть что-нибудь подтвердить или опровергнуть при полном отсутствии способности говорить? Ведь в спальню к сиятельному, насколько понимаю, Кэти попала после того, как выпила отвар.

«Я предупреждал: после того как дашь клятву, ничего изменить уже не получится», — вспомнился глубокий властный голос.

Мда! По всей видимости, девчонка умудрилась каким-то образом все, что требовалось, подтвердить. Может, отвар был отсроченного действия? Пришлось в очередной раз кивнуть.

— Хорошо! — непонятно чему обрадовалась моя визави. — Значит, я правильно дозу рассчитала. Ладно, поздно уже, давай ложиться, — подвела она итог нашей странной беседы. — Нужно как следует выспаться перед днем выбора. Хочу завтра быть самой красивой сиррой. Затмить всех. Чтобы сиятельный мог гордиться своей сговоренной. Ты ведь понимаешь, как это важно — не дать ему ни на мгновение усомниться в безупречности будущей жены. А еще я должна успеть рано утром забежать к отцу. Ну, чтобы самой рассказать, как все было, — она отвела глаза.

Ясно, собирается папочку «накормить» своей версией событий, прежде чем кто-нибудь другой свежей новостью обрадует.

— Что сидишь, Кэти? Иди уже к себе, — поторопили меня, небрежно махнув рукой в сторону неприметной дверцы, и с досадой добавили: — Какая же ты недотепа все-таки.

Хорошо, пусть будет «недотепа». Я не против, пока, по крайней мере. С таких, как известно, спрос меньше. Вот и дорогу в комнату Катэль любезно подсказали.

Медленно встала и пошла к выходу, гадая, живет ли там еще кто-нибудь и смогу ли я спокойно все обдумать, а потом отдохнуть.

— Кэти!

Оклик в спину заставил оглянуться: девушка стояла, величественно подняв голову, красивая, гордая, уверенная в себе. Ее глаза сияли.

— Послушай, как великолепно звучит: сиятельная сирра Альфииса Крэаз. Все высокородные дамы императорского двора будут завидовать!

От меня ждали только восторгов. Растянула в улыбке рот и кивнула, искренне надеясь, что сегодня — последний раз. А в голове крутилась и крутилась одна лишь мысль: «Вот я и узнала, как зовут мою незнакомку».

* * *

«Альфииса, Аль-фии-са», — повторяя в уме чужое, непривычное имя, чтобы уж точно не забыть и ни в коем случае не ошибиться, аккуратно закрыла за собой дверь и с любопытством огляделась.

В отличие от залитой ярким светом гостиной здесь царил приятный полумрак. Легкое приглушенное сияние, струившееся со стен, наполняло все вокруг мягким теплом и уютом. Скрывая мелкие предметы и детали, оно тем не менее позволяло достаточно точно оценить обстановку.

Не так роскошно и просторно, как по соседству, но и на обитель служанки не похоже. Не каморка, уж точно. Неширокая кровать, уже разобранная для сна. Несколько низких столиков: возле кровати и у единственного окна, полностью занавешенного сейчас плотными шторами. Пара удобных кресел. Узкий резной шкаф в углу. На полу — неброский, пастельных тонов ковер. Ничего лишнего, но вполне пристойно. И, как я могу судить, все это целиком и полностью в моем распоряжении. Уже неплохо.

Боль в теле немного притупилась, напоминая о себе странной тянущей ломотой в суставах и саднящим жжением внизу живота. Сейчас бы под душ! Смыть с кожи грязь, пот, остатки спермы, следы от чужих прикосновений.

Еще раз внимательно осмотрелась, но не нашла никакой другой двери, кроме той, что вела в гостиную. Не было и таза для умывания. Единственной емкостью, в которой обнаружилась хоть какая-то жидкость, был полупрозрачный кувшинчик на столике у кровати. Рядом стоял высокий пустой бокал.

Неприятно, но придется, видимо, потерпеть до утра. Ничего, недолго осталось. Существовало только одно «но». Запекшаяся на внутренней стороне бедер кровь стянула кожу и причиняла сильный дискомфорт.

Подошла к столику. Плеснув воды в бокал, жадно выпила — только сейчас осознала, как пересохло горло. А затем решительно подхватила лежавшую под бокалом тканевую салфетку, вылила на нее все, что осталось в кувшинчике, и тщательно протерла ноги.

Вот так. Теперь в постель.

Как полностью потушить свет, я не знала, и потому оставила как есть. Быстро надела лежащую на краю кровати длинную ночную сорочку, юркнула под одеяло, свернулась там калачиком и стала думать.

Истеричное заламывание рук, выдергивание волос и стенания в духе «за что мне это?» мужественно отложила на далекое «потом». На то время, когда все закончится и можно будет расслабиться и неспешно порефлексировать. Сейчас существенно другое. Что у нас есть в сухом остатке?