Время зверя - Вячеслав Шалыгин Страница 5

Это была простая и доступная картина мира. Бесконечная, плотно сжатая спиральная пружина, путешествовать по которой можно, лишь скользя в невысоком промежутке между верхним и несущим витками. Невысоком, потому что пружина плотно сжата, но все-таки вполне пригодном для путешествий. Здесь стоит пояснить, что эта спираль характеризовала лишь одну составляющую мира – Время. Для обитателей Пространства оно было неосязаемым, одномерным и направленным исключительно вперед, а вот для меня и прочих времян этот мир был вполне материален и трехмерен. Более того. Время не являлось натянутой из прошлого в будущее струной, оно представляло собой плотно сжатую пружину, которой никогда не суждено разжаться.

Я стоял на поблескивающей закаленной сталью поверхности витка Настоящего и, запрокинув голову, смотрел на образующее небо тучное брюхо витка Будущего. Мне страшно хотелось поднять вверх свои длинные руки и потрогать ими блестящий «потолок» примитивного мироздания. Будь я способен на такие подвиги, любой путь для меня сократился бы в сотни раз. Впиться когтями в податливую высокоуглеродистую сталь, прорвать в ней удобные ступени и взобраться на следующий виток, не совершая утомительной пробежки по долгому кругу, было бы парой пустяков.

Нет, этого я сделать не мог. Да и было ли мне это нужно? Спешить мне некуда, а любопытство по поводу загадочного и прекрасного далека осталось в детстве. Собственно говоря, умение наслаждаться настоящим, не сожалея о прошедшем и не стремясь попасть поскорее в грядущее, лично для меня и стало в свое время пунктом, обозначившим окончание детства и наступление зрелости… Определенно, тянуться к «потолку» было бессмысленно. Встав на холодную поверхность нового витка, я перестал бы осознавать, что попал в Будущее, ведь оно обыденно легло бы Под мои ступни и превратилось в то же серое Настоящее, что в данную минуту уже согрелось от тепла босых ног…

Запах металла, холодный ветер, гулкие звуки падающих капель конденсата и шепотливая тишина. Это были характерны. признаки Времени. Они никогда не приедались и ре раздражали. Да и как могли они мешать, если являлись частью бытия?

Я топнул ногой, отколов от промерзшего металла кусок с неровными тектоническими краями. Он соскользнул через край витка в пустоту, окружающую металлически-пружинистое Время, но не упал, хотя, даже судя по тому, что я стоял, а не плавал над поверхностью спирали, здесь имелась определенная сила тяжести. Стоило мне удивиться этому странному факту, как этот кусок стремительно рухнул в клубящуюся туманом Бездну. Совпадение?

Из-за края нависающего сверху витка появилось тусклое, вытянутое по образу и подобию псевдосферы, светило. Оно неуверенно двинулось по невообразимой траектории, постоянно натыкаясь на тусклые бока пружины. При этом из тела похожей на юлу звезды то и дело вырывались старчески обвисшие щупальца вялых протуберанцев, а по её поверхности бегали стайки белых искр. Словно не поспевая за вращением деформированного Солнца, примерно на середине расстояния между его краями пульсировало темное пятно. Светило как бы пыталось рассмотреть меня, подслеповато щурясь в тщетных попытках сфокусировать уставший взгляд.

Я улыбнулся и помахал ему рукой. От моего простого движения Солнце отпрянуло в сторону, снова наткнулось на верхний виток, выбросило сразу три сморщенных протуберанца и нырнуло за край мироздания…

Ну вот. Хотел как лучше… Изверг. Ни за что ни про что испугал бедное животное…

Я провел рукой по спутанным волосам. Ими снова пытался играть глупый до примитивности Ветер. Он вился вокруг меня с бессмысленной улыбкой и что-то нашептывал, бессвязно, но убедительно:

«Нет нам прощения… расскажи… это недостойно высшего… Ты задумал произнести Слово? Звери жаждут греха… вашшше величество… Трудно стать Творцом? Вы, ангел, слышите тьму? Пространство во мне…»

«Бред, конечно, – подумал я. – Впрочем, чего ещё можно ожидать, от прозрачных мозгов?

Пойти прогуляться до горизонта? Что нового я найду за этой условной чертой? Ту же холодную сталь, ветер и пустоту. Я здесь определенно один. Между кольцами гигантской анаконды Времени».

Я некрасиво сплюнул на стальную поверхность, и странная музыка тишины изменила тональность. Теперь это была минорная, чуть фальшивая и тихая песня без слов. Я прислушался к ней, отыскивая новый смысл в хорошо знакомых сочетаниях звуков. Нет, смысл был прежним. Фыркали тяжелые меха, вибрировали мембраны, сдуваясь, занудствовали волынки, гитара дребезжала ослабленными струнами…

Я взглянул вниз, на предыдущий виток и понял, что на самом деле брожу вовсе не в Настоящем. Жизнь кипела ниже, и пустынность согретого моей энергией места объяснялась лишь тем, что здесь не было ни одного состоявшегося события.

Я стоял в Будущем, а значит, для всей Вселенной, да и на самом деле, я пока ещё спал. После пробуждения это оказалось наиболее грандиозным открытием. Если мне было по силам проникать в грядущее, то, возможно, я мог спуститься и в прошлое?

«Занятно, – подумалось мне. – А почему? Кто я такой, чтобы вольно бродить по спирали Времени? Или проделывать это могут все обитатели первого мира? И почему я вдруг присвоил пружине порядковый номер, разве существует какой-то другой мир? Стоп, есть ещё некое Пространство. Что я знаю о второй части Вселенной?»

Несмотря на всю мою уникальность, память наотрез отказывалась выдать хотя бы одно приличное объяснение…