Танцы на снегу - Сергей Лукьяненко Страница 5

– Это хорошо.

Видеостена снова заработала. Только теперь на ней был я.Сканер тихонько зажужжал, покачивая детекторной головкой. Изображение на стенестало меняться.

Вначале с меня будто содрали кожу. Я даже скосил глаза,чтобы убедиться, что она на месте. Вокруг моего изображения замигали какие-тонадписи и цифры. Не на лингве – на незнакомом языке.

– Питаешься хорошо? – спросил Антон.

– Ага.

– Хрен там хорошо… Ладно, тебе не мешки таскать.

Теперь с моего изображения содрали все мышцы. Остались костии все внутренние органы. Я зажмурился, чувствуя, как подкатывается тошнота.

– Желудок часто болит? – спросил врач.

– Нет. Никогда не болит.

– Зачем врать-то? Видно же… Павел! Ты что, водкой его поил?

– Как принято. Выпили по рюмке.

– Экипаж кретинов… Мальчик, у тебя были положительныемутации?

– Ага. Набор «инферно».

Глаз я так и не открыл, но слушал, как Антон объясняетстарпому:

– Видишь, увеличены органы иммунной системы? Почкимодифицированы для вывода нуклидов, защищены щитовидка и тестикулы. Мальчикможет неплохо держать радиацию. Ну и обычные мелочи – аппендикс полностьюзаполнен лимфоидной тканью, усилено сердце…

– Слушай, Антон, меня сейчас стошнит. Избавь меня от зрелищаосвежеванного ребенка!

– Да как скажешь…

Я снова открыл глаза и посмотрел на собственный скелет.Скелет был даже симпатичный, только какой-то очень уж жалкий.

– Руку ломал? – спросил врач.

– Правую, – признался я. В моей медицинской карте дажезаписи об этом не было, и я надеялся, что никто и не узнает.

– Ничего, неплохо срослось, – милостиво согласился Антон.Достал ручной детектор, подошел и, уже не глядя на экран, стал водить по мнедатчиком.

– Пойдет? – поинтересовался старпом. Он сидел в покинутомАнтоном кресле, флегматично допивал напиток из его стакана и курил сигарету.

– Соматика приличная, – признал Антон. – Сейчас проверимшунт на поток… ты в туалет давно ходил, парень?

– А? – не понял я.

Антон поморщился:

– Ладно, может, и пронесет.

– Ох, пронесет! – весело подтвердил старпом.

Антон крепко взял меня под мышки, приподнял и посоветовал:

– Держись.

…Наверное, команду он отдал по своему шунту. Потому чтоотключился я мгновенно. А когда через мгновение пришел в себя, голова болела, аруки слегка подергивались. Антон все так же крепко держал меня на весу. Ноги уменя были мокрые, по полу елозила черепашка кибер-уборщица, временами натыкаясьна ступни.

Я обмочился!

– Иди в душ, вон та дверь, – велел Антон. – Вымойся иодевайся.

Он морщился, но вроде бы не злился. Я схватил одежду ибросился в ванную; красный как рак, понимающий, что все кончено. Хорошрасчетный модуль, у которого сфинктеры не держат… Поливая себя из душа, ямрачно думал, что стоит сразу уйти. Даже не возвращаясь в комнату.

Но я все-таки вернулся.

Антон снова сидел в своем кресле, чемоданчик был собран, постене шли замысловатые цветные узоры. Старпом курил. Пол был чистый и сухой.

– Простите, – пробормотал я.

– Да я сам виноват, – неожиданно ответил Антон. – Слишкомдолго тебя гонял в потоке.

– Долго? – не понял я.

– Четверть часа. Уж больно любопытные показатели были. Утебя не восемьдесят четыре с половиной, как в аттестате, парень. У тебядевяносто и семь десятых. Великолепный показатель. С таким берут в военныйфлот, на пилотажно-капитанский.

Старпом, похоже, понял мой страх.

– Да принят ты, принят, – сказал он. – Если и впрямь хочешь,то мы тебя возьмем в расчетные модули.

– Хотя я бы посоветовал поберечь мозги, – заметил Антон. –Понимаешь, приятель, лобные доли мозга не любят потокового режима. Они… как быэто сказать. Засыпают. Начинают лениться. Со всеми вытекающими…

Он вдруг захохотал, я понял причину и снова покраснел.

– В общем, я бы тебе не советовал, – уже серьезно продолжилАнтон. – Честно. Но если ты настаиваешь – возьмем с удовольствием. У нас и такнехватка модулей.

– Я… я готов.

– Тебе нужно уладить какие-то дела? – спросил старпом.

– Да, наверное.

Я же не знал, что все решится так быстро!

– Тогда приходи завтра утром. Старт будет вечером… впрочем,тебе это без разницы.

Я закивал, пятясь к двери.

– Подожди! – вдруг велел Антон. – Хочу объяснить тебе ещеодну вещь, мальчик. Сейчас мы разговариваем с тобой, и нам это приятно. Потомучто ты умный, славный паренек. Который вполне мог бы стать нашим коллегой…настоящим коллегой. Но если ты станешь расчетным модулем – все изменится. Мыбудем относиться к тебе совсем по-другому. Даже когда после первого рейса тывыйдешь посмотреть на инопланетный порт: еще веселый, любопытный и настоящий.Но мы больше не будем с тобой болтать, шутить и улыбаться. Потому что виделидесятки и сотни таких, как ты, поначалу – умных, славных, хороших. И еслиотноситься к вам как людям, после того как вы встали в поток, то никаких нервовне хватит.

Меня словно отхлестали по щекам. Я сглотнул какой-то комок –потому что мне нравился и старпом, и даже этот ехидный язвительный врач.

А сейчас они смотрели на меня очень серьезно и…

Словно я на родителей, когда они рассказали мне про ДомПрощаний.

– Как член экипажа и совладелец корабля, имеющий в нем свойпай, я очень хочу взять тебя в расчетную команду, – сказал старпом,откашлявшись. – А вот как человек, у которого свои пацаны подрастают, я бы тебене советовал приходить.

– Я приду, – прошептал я.

– Вот, возьми. – Старпом подошел ко мне, протянул несколькосколотых листов. – Это наш контракт приема на работу в качестве расчетногомодуля. Контракт стандартный, один в один рекомендованный Гильдией. Но тывсе-таки его изучи как следует. Дальше – тебе решать.

Я схватил листки и выскочил за дверь. Голова гудела,немножко чесалась кожа над ухом, вокруг шунта. Это от волнения.

А еще мне было не по себе оттого, что и старпом, и врачговорили чистую правду. Оттого, что они были хорошие люди.