Прозрачные витражи - Сергей Лукьяненко Страница 5

— Это один из простейших, но на мой взгляд — изящный вариантзоны катарсиса. У заключённого есть выход в пустыню. Пустыня безгранична, нозамкнута — попытавшись уйти, он вернётся к прежнему месту. В пустыне обитаетодна-единственная лисичка. Терпением и мягкостью заключённый может еёприручить. За последний год наш подопечный добился определённых успехов.

— Очень трогательно, — морщусь я. Постукиваю туфли каблукомо каблук — на пол сыплется мелкий сухой песок. — Хотя заключённый Казаков неочень-то похож на Маленького Принца. А что будет дальше?

— Когда он приручит лисичку, то сможет принести её в камеру.Она станет совсем ручной, будет спать у него в ногах, бегать между камерами сзаписками… даже немножко понимать его речь. — Томилин чем-то недоволен, норассказывает всё-таки с увлечением.

— А потом?

— Вы догадливы, Карина. Потом фенек умрёт. Он найдёт её впустыне, дня через три после того, как лисичка перестанет приходить в камеру. Ибудет непонятно, то ли она умерла своей смертью, то ли кем-то убита.

Останавливаюсь. То ли от уверенного голоса начальникатюрьмы, то ли под впечатлением только что увиденного, но я представляю всёслишком чётко. Человек, стоящий на коленях перед неподвижным тельцем зверька.Крик, отчаянный и безнадёжный. Пальцы, скребущие сухой такыр. И пустые глаза —в которых больше ничего нет.

Видимо, лицо меня выдаёт.

— Это нарисованная лисичка, — говорит подполковник. —Обычная программа «домашний любимец» с замедленным инстинктом приручения. Её ненадо жалеть, — он секунду медлит, потом добавляет: — а человека, зверскиубившего свою жену, — тем более. Пережитый шок заставит его осознать, что такоеболь утраты.

У меня на языке крутятся очень скептические вопросы. Норазве моё дело их задавать? Поэтому киваю, кручу вокруг сканером, уделяя особоевнимание зарешеченному окну. Томилину смешно, но он старается не улыбаться.

Спасибо ему большое.

Мы проходим ещё три камеры. В одной заключённый спит, и япрошу подполковника его не будить. Обитатели двух других странствуют по своимзонам катарсиса. Первая зона — город, где нет никого, вообще никого, но всёвремя находятся следы недавнего присутствия людей. Я сразу угадываю, что городпредназначен для ещё одного убийцы. Вторая зона — что-то подозрительносмахивающее на симулятор автогонок. Здесь раскаивается в своём преступлениишофёр, покалечивший в пьяном состоянии несколько человек. Не знаю, не знаю… мнекажется, что весёлый усатый мужик просто старается сохранить профессиональнуюформу. Впрочем, ему осталось сидеть всего полгода. Вряд ли он решится бежать,даже если его большегрузный «КамАЗ» проломит нарисованный забор и выкатит наулицы Диптауна.

Но сканером я работаю старательно.

— Дальше — заключённые под стражу за экономическиепреступления, — говорит подполковник. — Будете знакомиться?

Можно подумать, что убийцы и насильники для меня болееинтересны.

— Конечно.

— Взлом серверов, кража информации, составляющей коммерческуютайну. В общем — хакер, — представляет подполковник отсутствующего обитателякамеры. — В зону катарсиса пойдём?

— Давайте заглянем, — говорю я, стараясь не выдать волнения.

На экране детектора по-прежнему горит зелёный огонёк — всёчисто. Но этот огонёк не играет никакой роли. Он для тех, кто глянет на экранчерез моё плечо.

Ничего не значащая буковка F в углу экрана гораздоинформативнее. Где-то рядом пробит канал на улицы Диптауна.

Ах какая замечательная идея — наказать хакера заключением ввиртуальной тюрьме!