Звезда Полынь - Грэм П. Тейлор Страница 5

Девочка шагнула вперед, и ее лицо осветили солнечные лучи. Она была высокая и худая, с длинными черными волосами, которые падали ей на лицо. На плечах лежала черная шаль, а вокруг пояса был повязан белый передник, из-под которого виднелось зеленое платье из плотной ткани.

— Кто ты такая, во имя Гермеса? — спросил пораженный Бонэм, наставив пистолет на огромную дворнягу, которая продолжала скалить зубы.

— Это Аджетта Ламиан! — сообщил Блейк, поднимаясь на ноги за тяжелой дверью шкафа. — Она работает у меня горничной.

Он со злостью спросил девочку:

— Надеюсь, ты в состоянии объяснить мне, почему ты пряталась в шкафу?

Аджетта уставилась в пол и еще крепче вцепилась в ошейник Бандита.

— Началось землетрясение. Я задувала свечи по всему дому и, зная, что вы наверху, впустила Бандита. Я всегда так делаю. Он заходит за мной, чтобы проводить домой, а по пути защищает от уличных разбойников. — Аджетта подняла глаза на Бонэма и попыталась улыбнуться ему. — Я так испугалась! Дом ходил ходуном, и мы с Бандитом спрятались в шкафу. Он — все, что у меня есть…

— А почему ты не вылезла из шкафа, когда я зашел в комнату? — спросил Блейк.

— Думала, что вы рассердитесь. Вы ведь никогда не любили собак, вот я и решила: дождусь, когда вы уйдете, а потом потихоньку выберусь из укрытия. — Аджетта посмотрела Блейку прямо в глаза и откинула с лица свои черные, как вороново крыло, волосы.

— Ты слышала, о чем мы тут говорили? — спросил Блейк.

— Кое-что. Но мне это все равно непонятно, поэтому я просто старалась успокоить Бандита, чтобы он не рычал, — ответила она, надеясь, что вопросы скоро закончатся.

— То, что ты все-таки поняла, держи при себе. Никому не говори об этом. — Блейк посмотрел на Бонэма.

— Сэр, вы не могли бы убрать пистолет? Бандит волнуется, и я не знаю, сколько еще смогу удерживать его. — Аджетта отчаянно пыталась не выпустить ошейника из рук, а пес рвался на волю, собираясь поскорее вцепиться в Бонэма и потаскать его по комнате, как затравленного кролика.

Бонэм отступил назад, поднял курок и сунул свой пистолет обратно в карман сюртука. В комнате повисла напряженная тишина. Бонэм посмотрел на пса, потом перевел взгляд на Аджетту.

— Давно у тебя?.. — От волнения он запнулся. — Давно у тебя этот пес? Он такой… огромный. Кусается?

— Он кусает только разбойников и еще тех, кто подходит ко мне слишком близко. Именно такой защитник мне и нужен, когда я ухожу отсюда в полночь и мне приходится возвращаться к себе на Флит-стрит. — Аджетта шагнула в комнату, стараясь держать пса как можно ближе к себе.

— А тебя донимают разбойники? — спросил ее Бонэм.

— Раньше донимали, а теперь их донимает Бандит. Бегут от него как угорелые в своих шикарных костюмах. «Одет с иголочки и очень опасен» — так каждый из них думает про себя. А я считаю, что они — просто кучка придурков, в мозгу — ни одной извилины. Только и знают, что одеться поприличнее и приставать к старикам и шлюхам…

— Тогда отправляйся-ка их донимать при свете дня, — прервал ее Блейк, и Аджетта перестала рассматривать Бонэма. — Уже утро, и ты их хорошенько разглядишь. А твоя псина может их гнать до самого Гайд-парка. Если захочет, — резко добавил он.

Аджетта посмотрела на золотые французские часы, стоявшие на каминной полке:

— Сэр, сейчас еще ночь, но солнце уже поднялось.

— Моя дорогая девочка, — сказал Блейк, — землетрясение, которого ты так испугалась, было столь сильным, что изменило ход времени. Уже утро, темнота рассеялась, и наступил новый день. — Он взглянул на Бонэма, а потом снова, на Аджетту: — Отдохни один день, а вечером приходи, — быстро сказал он. — Но никому не говори о том, что здесь слышала, иначе даже твой пес не сможет тебя спасти… Думаю, ты меня понимаешь.

Он посмотрел вверх, на комнату над библиотекой, в его голосе явственно слышалась угроза. Аджетта склонила голову.

— Понимаю, сэр, — сказала она, выводя Бандита из комнаты. В дверях девочка обернулась: — Я знаю, вы наверняка думаете, что я всем разболтаю о том, что здесь слышала. Но я никому и словом не обмолвлюсь. Я могу быть какой угодно, однако обещаний не нарушаю, доктор Блейк, уверяю вас.

— Верно, не нарушаешь, Аджетта, я знаю. — Блейк улыбнулся, снова неосознанно попав под обаяние девочки. Она опять обворожила его, а он даже не понял этого.

Аджетта вышла из библиотеки и осторожно притворила за собой дверь. Потом отпустила Бандита, велев ему спускаться вниз. Но сама не двинулась с места. Приложив ухо к двери, она стала внимательно слушать, о чем говорят в обсерватории.

— Ну и страху я натерпелся, Сабиан! — сказал Бонэм. — Чуть было не застрелил и девчонку, и собаку. Как ты думаешь, она расскажет кому-нибудь о том, что услышала?

— Нет, Аджетта не сделает этого. Она прекрасно знает, что с ней тогда будет. Мы можем на нее положиться. Она знает, кто ее хозяин, — ответил Блейк.

— Можно было бы подержать ее здесь, пока…

— Ее отец примчался бы сюда так же быстро, как тот пес пронесся по площади, — возразил Блейк. — И уж лучше иметь дело с мастифом, чем с Кадмусом Ламианом. Если ты думаешь, что уличные разбойники — бич нашего города, то Кадмус Ламиан показался бы тебе настоящим кошмаром. Это человек, с которым не стоит иметь ничего общего.

Блейк вернулся к окну и оглядел утонувшую в тумане площадь.

— Это Кадмус заставил меня нанять его дочь. Вывернул мне руки и кошелек. Заявил, что она мне очень пригодится. Но я плачу этой девочке больше, чем привык платить слугам. В ней есть что-то особенное. Когда смотришь ей в глаза, то кажется, что перед тобой человек, который уже видел этот мир, и не раз, и знает о жизни гораздо больше, чем ты сам. Но она прекрасно справляется с работой и умеет держать язык за зубами.

За дверью Аджетта приподняла одну бровь, плотно сжала губы и нахмурилась. Она все слышала. Угроза Блейка ничуть не напугала ее. Она видела, как его приятели бродили по дому в шикарных костюмах, распевали какие-то песни, будто цыгане, как они странно танцевали, слышала, как они кричали что-то в унисон. Аджетта очищала подсвечники от черного воска, когда свечи в них догорали, и чаши с благовониями, в которых курилась мирра. Пока гости танцевали, она таскала из их кошельков по монетке, откуда соверен, а откуда целую гинею. Все это она проделывала с неизменной улыбкой и не забывала говорить: «Спасибо, сэр», когда гости протягивали ей чаевые за то, что она подержала их сюртуки. А в полночь, подобно крысам, они устремлялись во мрак Лондона.

Блейк мог думать об Аджетте все, что ему захочется. Он мог одурманивать ее разум историями о других мирах, удивительных заклинаниях и непонятных чарах, но каждый день к полуночи она бросала в свою копилку несколько монет из его кошелька, а когда копилка наполнится, Аджетта покинет это место навсегда.

Она не стала больше прислушиваться к разговору в библиотеке и тихонько спустилась по лестнице к черному ходу, где ее поджидал Бандит, яростно махая хвостом. Вход для прислуги выводил в узкий переулок, куда даже в самый ясный день не заглядывало солнце. Здесь было сыро и из-за утренней свежести ужасно холодно. Туман, поднявшийся с реки, клубился у стен домов, как огромная паутина, которая облепляла ей лицо, когда она шла по направлению к Хольборну. В переулке ей никто не встретился, кроме нищенки, которая стояла у дома напротив, прислонившись спиной к двери и прихлебывая джин. Бутылка затерялась в мешанине лохмотьев, кожи и костей, которые и составляли ее человеческое обличье. Нищенка была страшная, как могила, с морщинистым лицом и потрескавшимися губами. Она посмотрела на Аджетту одним глазом, другой был закрыт.