Амулет небесного народа - Брайан Толуэлл Страница 5

Здесь, среди льдов и снегов высокогорий, и обитало с незапамятных времен племя гигантских белых орлов. Они были стражами и хранителями этих гор. И никто – ни бог, ни демон и тем более уж ни смертный маг – никогда не осмеливался посягать на эту их добровольную службу.

Солнце – могущественное в дальних краях светило, а здесь всего лишь бессильный свидетель многовековой вахты девственных гор и их крылатых хранителей – все выше поднималось над горизонтом. Занимался новый день; он обещал быть таким же, как и все предыдущие, как и все последующие. Робкие лучи осторожно ласкали ледяные шапки, как будто норовя вызвать слезу у этих льдов: "Не надоело ли вам тут лежать?!" – "Не дождетесь", – ритуально отвечали льды. В безмолвной тишине гигантский белый орел облетал свои владения. Незаметная движущаяся точка в слепящих отраженных лучах разгорающегося дня…

Вдруг нечто совершенно немыслимое произошло в царстве Первозданной Тишины. Чуткий, даже притупившийся от этой вечной тишины слух орла уловил то, что вовсе невозможно было в его владениях. Звуки. Нет, это не был гаснущий грохот сходящей вниз снежной лавины. И не громоподобный треск обрушившейся скалы. И не крик живого существа – таковые здесь просто не водились. Звуки были совершенно непохожими на все, что мог слышать или представить себе хозяин здешних мест. Некое ритмичное тарахтение, как будто кто-то очень быстро колотит камнем о камень. А вскоре с запада показалось Нечто, звуки сии издающее. Крошечная черная точка на фоне всеобщей белизны.

Страх – чувство, неведомое гордым орлам. Равно как и смятение, и ненависть, и злость. Холодное понимание того, что в его владения вторгся Чужак, вело все дальнейшие действия властелина ледяной пустыни. Черному Чужаку, издающему ужасные, режущие слух звуки, не место в мире Первозданной Тишины. И потому гигантский белый орел ринулся наперерез Чужаку.

Черный Чужак несся мимо с огромной, фантастической скоростью. И минуты не прошло, как ритмичное тарахтение превратилось в адскую какофонию грохота, как ни странно, такого же ритмичного. Теперь орел мог лучше разглядеть Чужака. Это было нечто похожее на птицу. Хищный загнутый клюв, огромные неподвижные глазницы, широко раскинутые тонкие и тоже неподвижные крылья, длинный хвост. И прямо на спине – некий столбообразный отросток, на верхнем конце которого что-то с невозможной скоростью вращалось; оттуда же, с вершины этого отростка, изливался грохот. Чужак был окутан непонятным голубоватым сиянием, явно не имеющим ничего общего с солнечными лучами. И еще: Чужак был раза в три больше хозяина здешних мест.

Не обращая ни малейшего внимания на белого орла, Чужак летел на восток, навстречу восходящему солнцу. Гневный клекот белого орла не остановил его. Дерзкий пришелец продолжал осквернять своим присутствием вечный покой ледяных клинков. Чужака необходимо было остановить. И орел решился: в этом состоял его долг. Выставив вперед страшные когти и разинув клюв, он бросился на Чужака спереди.

Выколоть глаза дерзкому пришельцу не было ему суждено. Как только голубоватое сияние, укрывающее Чужака, коснулось орла, он ощутил страшную боль, хуже которой не мог себе и представить. Тело как будто окаменело – и в то же время словно разрывалось на части. Боль длилась менее секунды – тот краткий миг, когда орел пребывал в голубоватом облаке. А затем страж вечных гор свалился вниз, и черное брюхо Чужака промелькнуло над ним.

Собрав все свои силы, чудовищным напряжением воли поборов изумление, белый орел бросился вдогонку. С головы чужая птица была неуязвима. Но орел знал: никакая птица не может летать без хвоста. На хвост Чужака он и нацелился, тем более что смертоносное сияние позади пришельца отсутствовало.

Чужак не сделал ни малейшей попытки встретиться со своим врагом лицом к лицу. Черный грохочущий пришелец по-прежнему быстро несся навстречу восходящему солнцу, и одинокому орлу стоило неимоверных усилий нагнать его. Когда до хвоста Чужака оставалось совсем немного, раздался новый треск – более частый и более резкий. Белый орел ощутил, как в могучую грудь его и в левое крыло впиваются маленькие огненосные жала. Гордый страж ледяного безмолвия никогда ранее не встречался с колдовством; тем более он не мог знать, что такое пули. Одно было ясно ему: ужасный черный пришелец как-то умудрился ранить его, а может быть, убить.

Впервые за свою долгую жизнь раненый орел заплакал. Долг придал ему новые силы; столь опасное чудовище нельзя было пропустить через владения гордого орла. А оно, решив, верно, что со стражем здешних мест покончено, все летело своей дорогой. Догнать Чужака орел был не в силах. Но воздушные течения – верные друзья здешнего властелина, по-видимому, также возмущенные дерзким вторжением Черного Чужака, подняли умирающего орла и понесли вослед пришельцу. Мудрый орел понимал, что долго ему не продержаться: раненое крыло обвисло, а белая грудь уже окрасилась кровью. Он мечтал принять смерть среди ледяного безмолвия, на самой высокой ледяной шапке великих гор. Увы… Долг толкал его на иную смерть. Броситься на Чужака сверху вниз, своим телом упасть на неистово вращающееся Нечто – оно-то, как видно, заставляет летать эту жуткую птицу. Пусть бешено крутящиеся винты превратят в кровавую пыль гордого властелина гор; но тогда и дерзкий нарушитель Первозданной Тишины найдет свою смерть среди вечных льдов!

…Очевидно, неведомая черная птица была не менее хитра и умна, чем гордый орел. Разгадав его замысел, она круто взмыла ввысь, поравнявшись со своим недругом. Из-под крыла Чужака с шипением выпорхнула маленькая белая стрела – и устремилась к орлу. Издав отчаянный клекот, страж ледяного безмолвия бросился навстречу своей смерти.

Взрыв прогремел, облако бушующего огня поглотило гордого орла. Душа отважного стража воспарила к небесам – туда, где находят вечное успокоение все сыны его племени. Уже покидая земной мир, она увидела Черного Чужака, продолжающего свой полет на восток. Горечь сознания того, что ты погиб, не выполнив долг, ушла; погибший орел вдруг понял: такому существу, как этот Чужак, не нужны безмолвные ледяные пустыни вечных гор. На смену горечи пришла безысходность; орел вдруг постиг простую истину: если подобному существу позволено безнаказанно нарушать покой мира, мир уже никогда не будет таким, каким был всегда.

Об этом же размышлял в своей странной серебристой обители и невзрачный старик с растрепанной белой бородкой. В отличие от гордого стража Первозданной Тишины, джан знал эту истину давно. Можно сказать, всегда. А еще джан знал, что вечером нынешнего дня его посетят гости – не боги, но люди. Люди, пока не ведающие даже о его существовании. Эти люди придут к нему за помощью, И он поможет им – поможет так, как способен помочь только он, джан. Вместе они спасут мир. Каждый по-своему.