Марготта - Екатерина Шашкова Страница 5

– Нет. Но зато ты умрешь с чистой совестью.

– Совесть у меня и так чистая, я ей никогда не пользуюсь.

– Тогда молчи и слушай дальше!

И он снова забубнил что-то о том, какие мы с Ксанкой нехорошие, и как нас только земля носит, да таких, как мы, отстреливать надо или из окон без парашютов выбрасывать, а поэтому гореть нам с ней в геенне огненной до скончания времен. У него, конечно, все получалось намного возвышеннее и литературнее: по-моему, это из-за того, что он дома перед зеркалом каждый вечер репетировал.

Ну ладно, пока он болтал, а остальные прилежно внимали, я попыталась еще раз тихонько пнуть Ксанку. На этот раз она сообразила, что орать не надо, и прошептала:

– Чего тебе?

– Пентаграмму видела? Заклинание помнишь?

– Видела. Помню. Но ничего не получится.

– Почему? – наивно поинтересовалась я, пытаясь освободить руки. Узел на веревке упорно сопротивлялся, но уже через несколько секунд активного дерганья кисти сами без проблем вытащились из опутывающих веревок.

– Во-первых, этот долбаный порошок все еще блокирует мою магию, а без магии пентаграмма не запустится. А во-вторых, если ты не в курсе, этой пентаграммой уже лет триста никто не пользуется. Видишь, вон та линия разорвана?

– Она что, нестабильная? – Я мысленно чертыхнулась. Такая была хорошая идея – телепортироваться прямо из-под носа «охотников», причем вместе со столбом. Но нестабильность пентаграммы означала, что нас выкинет не туда, куда мы пожелаем, а туда, куда повезет. И хорошо если вообще выкинет, а то может и оставить вечно мотаться по непознанным просторам Междумирья. Приятного, конечно, мало. Но гореть заживо, согласитесь, гораздо неприятнее. А поэтому я упорно продолжила:

– А если все-таки попробовать? Хоть в живых останемся!

– Да говорю же тебе, я не могу ее активировать, просто не хватит сил.

– А при чем тут твоя сила? Используй энергию самой пентаграммы, там должно быть более чем достаточно, особенно если ее столько лет не запускали. А заклинание ты помнишь, сама сказала…

– Помню… В принципе реально… Но в любом случае нужна какая-то энергетическая связь между мной и порталом… Ой!

– Что?

– Ничего, просто по мне Глюк ползет. И еще на нас все смотрят.

Все действительно смотрели на нас. Э-э-э… а что мы такого сделали? Опять прервали проповедь? Так ведь мы не нарочно, а по простоте душевной. Увлеклись чуть-чуть…

– Приготовьтесь, дети мои, к величайшему моменту вашей жизни, – хрипло возвестил «колобок», – сейчас вы узрите, как погибают в муках порождения дьявола. И наполнится душа ваша светом, и пойдете вы дорогой истины!

Парни уставились на него в тупом обалдении. Откровенными идиотами они вроде бы не были (хотя жечь двух симпатичных девушек только за то, что они ведьмы, – это ли не идиотизм?), но из всего сказанного поняли от силы слова три, да и то предлоги.

– Поджигайте!!! – рявкнул «колобок», так и не дождавшись какой бы то ни было реакции. И тогда они бросились нас поджигать.

Если бы я смотрела на это действо со стороны, то, наверное, валялась бы по земле от хохота – уморительно все выглядело! Парни так старались угодить своему предводителю, что, бросившись за хворостом, чуть не столкнулись лбами. Потом они тащили этот хворост к нашему столбу, но ветки сцепились между собой и совсем не хотели тащиться. Балахонистые суетились, как муравьишки вокруг гигантского древесного листа, задевали друг за друга, кому-то чуть не выкололи глаз сучком, а кто-то пропорол ногу куском колючей проволоки, каким-то чудом затесавшимся между ветками.

Потом они поняли: если просто обложить нас хворостом и поджечь, мы не сгорим, потому что останемся в самой середине, куда хворост запихать нельзя, поскольку там мы и столб. Тогда они начали подсовывать хворост под нас и пропихивать между нами, но мы пинались и брыкались (никогда бы не подумала, что можно брыкаться со связанными ногами). Парням скоро надоела эта затея, и они решили, что если даже мы не сгорим, то от дыма все равно задохнемся.

Тут выяснилось, что ни у кого нет спичек, а единственный курящий среди «охотников» потерял в общей суматохе зажигалку, и теперь им остается только одно – добывать огонь трением. Но «колобок» снизошел до «детей своих» и величественно снабдил их спичечным коробком. Ребята восприняли это снисхождение с должным воодушевлением. От радости и предвкушения нашей скорой гибели руки у них задрожали, и коробок выпал на землю. Искали его минут десять, благо луна как раз скрылась за случайной тучкой, а фонарика ни у кого, естественно, не было.

Коробок нашли, но уже наполовину опустошенным – часть спичек высыпалась и канула в небытие. А большая часть оставшихся была сломана – растоптали, пока искали коробок. И в довершение всего, бывалыми туристами «охотники» явно не были, то есть зажигать костер с первого раза не умели.

Короче, все это было бы безумно смешно, если бы я не наблюдала происходящее из середины намечающегося костра.

Стало страшно. Безумно страшно от мысли, что когда-нибудь этот образцово-показательный трагифарс закончится и нас все-таки подожгут.

А тут еще Ксанка была морально готова удариться в истерику, приходилось успокаивать ее и одновременно думать, как поступить. Благо всем было не до нас.

– Маргоша, эти идиоты нас реально поджигают.

– Я в курсе. Ты не отвлекайся, ты думай.

– О чем? – В голосе сестры все отчетливее слышались визгливые нотки.

– О том, как тебе черпать силу из портала. Как можно наладить связь? Ну?

– Можно попробовать через кровь… Только…

Через кровь? Замечательно, сейчас устроим. Руки я уже давно высвободила.

Я полезла в карман в тупой надежде, что там валяется лезвие от бритвы. Наткнулась на свернувшегося клубочком Глюка и поняла, что это не тот карман. А во втором лезвие действительно нашлось. Я обрадовалась ему, как килограмму сливочных ирисок. Ну была не была. И я, зажмурившись, резанула Ксанку по предплечью.

– Ты что делаешь? – взвизгнула сестра.

– Обеспечиваю тебе приток силы. Кровь идет. Что дальше делать?

– А развязать меня слабо?

– Некогда. Говори, что делать.

– Смажь моей кровью один из камней пентаграммы. Только быстро, пока она не остыла. – Я собрала в ладонь несколько капель Ксанкиной крови, нагнулась и мазанула по камням. Сестра удовлетворенно кивнула, закрыла глаза, чтоб ничто не отвлекало и выкрикнула несколько коротких слов. – А теперь цепляйся за меня и жди.

– Жду. Ничего не происходит.

– Дольше жди.

– Дольше жду.

И я дождалась. Откуда-то из-под земли раздалось тихое монотонное гудение. Оно все нарастало, становилось громче и отчетливее. Потом красные камни, образующие узор пентаграммы, начали светиться. Свет шел изнутри, и он тоже усиливался.