"Волкодав" из будущего - Юрий Корчевский Страница 5

– Да это я так, думаю.

Писарь недоуменно пожал плечами и пошел дальше.

Как в бреду я дошел до казармы и улегся на койку. Прикидывал разные варианты, но так ничего и не решил. В итоге плюнул на все – пусть идет, как идет. В конце концов, у меня уже есть небольшой авторитет, да и на предателя я не похож. Хотя Блюхер, Тухачевский и Якир предателями тоже не были.

Последние сводки Совинформбюро радовали. Уверенным голосом Левитан сообщил, что наши войска разбили под Сталинградом армию Паулюса, а самого фельдмаршала взяли в плен. Угрозы взятия Москвы уже не было, Советский Союз, выдержав первый, самый сильный удар, смог мобилизоваться. С каждым днем на фронт поступало все больше и больше техники, боеприпасов, а главное – командиры набрались опыта, в войсках выветрился дух шапкозакидательства и нерешительности при принятии решений. Армия приобрела боевой опыт.

Но и немцы, даже получив серьезные поражения под Москвой и Сталинградом, были еще очень сильны, хребет фашизму не был сломлен. Солдаты и офицеры рейха продолжали верить в победу, у них в достатке было техники – танков, пушек, самолетов. Это только после Курской битвы, когда немцы понесут огромные, невосполнимые потери в людях и технике, их вера в победу будет утрачена, и в войне наступит перелом.

На основе расформированного Донского фронта был создан Центральный фронт под командованием Константина Рокоссовского – произошло это 15 февраля 1943 года. С этим фронтом в дальнейшем будет связана моя военная судьба.

После зимней стужи ворвалась долгожданная весна с неизбежной распутицей. Снег бурно таял, дороги развезло. В России и так с дорогами с твердым покрытием плохо, а после того, как по ним прошли танки и гусеничные бронетранспортеры, после того, как их бомбила немецкая авиация, они стали просто непроезжими. В грязи вязла гусеничная техника – что уж говорить о машинах. А на них лежала вся тяжесть переброски войск, подвоза питания и боеприпасов.

На время весенней распутицы фронты замерли. Хуже всего приходилось разведчикам. Подтаявший днем снег ночью покрывался коркой и предательски хрустел при каждом движении.

В конце апреля – после двадцатого – нас построили во дворе. Стояли строем долго, ожидая начальства. Наконец из штаба вышла группа командиров.

– Судоплатов, сам Судоплатов, – пронеслось по строю.

Нам зачитали постановление Совета Народных Комиссаров об образовании подразделения с устрашающей аббревиатурой СМЕРШ, сокращенно – от «Смерть шпионам». Управление Особых отделов выводилось из состава НКВД и передавалось в Комиссариат обороны. Руководителем СМЕРШа был назначен 35-летний Виктор Абакумов. Задачами СМЕРШа были: борьба со шпионами, диверсантами, разведчиками, обеспечение непроницаемости линии фронта для немецкой разведки и предотвращение предательства и измены Родине в частях и учреждениях Красной Армии.

Затем кратко выступил заместитель Абакумова – генерал-майор Селивановский.

Генералы вскоре ушли, остались наши командиры. Вперед вышел подполковник Сучков.

– Я назначен командиром оперативной группы контрразведки СМЕРШ одного из участков Центрального фронта. Командир управления – полковник Ширманов Виктор Тимофеевич. Те, кого я сейчас назову, переходят в мое подчинение.

Сучков зачитал список, и в числе других я услышал свою фамилию. Я сделал шаг вперед. Всего нас набралось двадцать человек.

– Служебные удостоверения сдать в штаб и собрать личные вещи. Сбор на плацу в семнадцать часов.

Началась беготня. Сдавали документы – ведь мы уже не числились в НКВД, сдавали личное оружие. Вещей, кроме бритв, расчесок да белья, ни у кого из нас и не было. Все поместилось на дне вещмешка.

Были подогнаны два крытых грузовика, мы погрузились и выехали из Москвы. Закончился этап моей службы в Особом батальоне НКВД, начиналась служба в отделе контрразведки СМЕРШ.

Нас привезли под Елец – немного восточнее его. Недалеко – километрах в десяти – располагался штаб командующего фронтом К. Рокоссовского.

Первые несколько дней были суматошными – мы получали личное оружие, новые служебные удостоверения. Сам СМЕРШ только организовывали, много чего не хватало, да и штаты были укомплектованы не полностью.

Вскоре я получил первую боевую задачу: в составе офицерского КПП проверять и фильтровать военных на дороге Елец – Воронеж, у села Казинка.

Наша опергруппа состояла из трех офицеров. Старшим группы Сучков назначил капитана Николая Свиридова. Под его началом были старлей Андрей Никонов и я.

Мы проверяли документы у пеших, досматривали машины. Работа была рутинной и потому казалась скучноватой.

Останавливая для проверки очередную машину или группу военных, мы замечали, как вытягивались их лица при виде нашей формы, а еще пуще – заслышав зловещее название службы контрразведки.

– Здравия желаю. СМЕРШ. Предъявите документы.

Многие не знали еще, что это за СМЕРШ такой.

А затем следовали обычные вопросы: Фамилия? Откуда и куда следуете? Что в вещмешке?

С непривычки я уставал, в глазах рябило от множества лиц и обилия документов – красноармейских книжек, служебных удостоверений, справок, командировочных предписаний, аттестатов.

Я был разочарован. Не такой представлялась мне эта работа. Ведь я – боевой офицер, нахожусь на должности оперуполномоченного контрразведки СМЕРШ. Я ожидал активной работы, погонь и перестрелок, риска, а тут – «предъявите ваши документы». Как постовой на улице. И другие офицеры СМЕРШа чувствовали себя не лучше.

Вечером, после ужина, мы сидели за столом в комнате.

– Если так будет и дальше, подам рапорт о переводе на фронт, – уныло сказал старлей Никонов.

– Не трави душу – сам об этом думаю. Документы проверять может любой сержант, тут наши навыки не нужны, – поддержал его старший нашей группы капитан Свиридов.

К нам подошел подполковник Сучков:

– Что приуныли, хлопцы? Глядите веселее – служба только началась.

Он уселся за стол и выложил на него пачку документов.

– Прошу внимания, товарищи офицеры. Ознакомьтесь с образцами документов. Вот командировочное удостоверение. В типографии специально не напечатана точка – вот здесь. – Подполковник показал, где именно. – Такие бланки будут в ходу три месяца, потом их сменят на другие, с иным секретным знаком. Теперь – красноармейская книжка. Даю два образца. Попробуйте определить, где подлинный.

Мы так и сяк крутили, вертели и внимательно разглядывали обе книжки. На мой взгляд – так же, как и на взгляд моих товарищей, они ничем не отличались.

Видя наше замешательство, подполковник пояснил:

– Одно из удостоверений – немецкая фальшивка. Изъято у заброшенного к нам немецкого диверсанта не далее, как три дня назад. Посмотрите внимательно на скрепки – на настоящем удостоверении они тронуты ржавчиной. На немецком они блестят, потому что сделаны из нержавеющей проволоки.