Дом и война маркизов Короны - О'Санчес Страница 5

Правой ноге оказалось неудобно идти и стоять: маркизу во время схватки пришлось изрядно попрыгать, иному зайцу на зависть, вот шпора на правом сапоге и погнулась о камни, даром что шпоры только снаружи золотом отливают, а внутри-то они стальные… Да упрямая какая!.. да что ты все цепляешься!.. Еще полста локтей — и поворот, и увидит он равнину, а на ней люди, а среди них — сын его родной… И женушка в замке ждет, скучает, бедная… Ну-ка…

Ведди Малый остановился посреди узкой дороги и притопнул. Раз и другой, чтобы горбатая шпора выпрямилась наконец и не мешала идти. Не сильно и топнул, но дорога под ним дрогнула, тот кусок ее, на котором стоял маркиз, весь пошел трещинами и вместе с маркизом ухнул вниз, в пропасть.

И пришло Ведди Малому второе озарение, в дополнение к первому: оказывается, предопределение, однажды назначенное, не дано превозмочь никому, ни смертному человеку, ни, быть может, даже бессмертному богу! И последний час его все-таки настал… Но зато судьба даровала ему на самом кончике жизни краткую возможность порадоваться избавлению от неминуемого!.. Да, обман, всего лишь только обман, однако сколь сладостен может быть для человека прощальный этот морок! Вполне возможно, что и отец его, Лароги Веселый, и дед, Гефори Тургун, которого он никогда не видел, и все остальные его предки — также внимали первому обманному озарению и потом второму, истинному… Меч!

Меч маркизов Короны всегда неразлучен с маркизами, поочередно с каждым из них; за долгие, долгие столетия совместного бытия ни разу не попадал он в чужие руки, ни разу не ломался и не терялся. Ни единого разу! Потому что он — волшебный меч, тяжелый подарок бога Войны! Кусок горной дороги пошел вниз, в пропасть, набирая скорость с каждым мгновением, но мысли в голове у Ведди Малого проносились еще быстрее: он успел понять обман, смириться с тем, что гибнет, обрадоваться, что умирает победителем, утешиться, что меч его все равно не будет утрачен для рода…

Однако плох, никуда не годен воин, уповающий не на собственные силы, а только на волю богов и прихоти Судьбы… Меч!!! Он, Ведди Малый, а не Судьба и не боги — до последнего мига владетель и повелитель своего меча. Он, далекие предки его и потомки! Да будет так, пока стоит Земля и светит Солнце! И это было третье, последнее озарение уходящего в вечность маркиза Короны.

Ведди Малому не пришлось тратить драгоценные мгновения бытия, чтобы сообразить, как быстрее выхватить из-за плеча, из хитро устроенных ножен, длинный, в три локтя, клинок, ибо каждая клеточка тела, его каждая мышца плеча, спины, обеих рук, действовала заученно и слаженно с остальными: меч просто оказался в его правой руке… Мог бы и в левой, ибо рыцарь обязан одинаково ловко управлять конечностями, дарованными ему природой и богами, но понадобилась именно правая. Ведди уже летел, кувыркаясь, вниз, а меч его, послушный глазомеру и опыту одного из величайших воинов Империи, покинул десницу хозяина и с возмущенным фырканьем взлетел наверх, к невредимому участку дороги, куда и упал, блистательный и невредимый, дожидаться нового повелителя…

Молодой маркиз терпел, сколько мог, и, наконец, душа его восстала.

— Керси, — обратился он к юноше из своей свиты, — ты у нас самый легкий и проворный, догони рыцаря Марони Горто и верни дружину сюда. Немедля.

Юноша, пожалуй даже мальчик, поклонился и без лишних слов прыгнул в седло.

— Погоди. Будет спрашивать да расспрашивать — передай ему, что не время болтать и что это самый мой строжайший приказ, вопросов и возражений не терпящий.

— Да, ваше сиятельство, — ответил маркизу юноша, и оба они подумали, не сговариваясь, одно и то же: «Или уже не ваше сиятельство, а ваша светлость»…

То ли до этого время бежало медленнее, чем казалось молодому маркизу, то ли старый сенешаль Марони Горто, томимый скверными предчувствиями, не спешил в дороге, но юный всадник догнал его очень скоро, а Марони Горто даже и не подумал переспрашивать и что-либо выяснять: тотчас развернул дружину и велел всем возвращаться, быстрее, быстрее, еще быстрее, не черепахи, чай!.. Не отставать!

Тем временем девять всадников, во главе с молодым маркизом Хоггроги Солнышко, осторожной рысью подобрались поближе к повороту за скалы, но так, чтобы между ними и краем скалы оставалось локтей сто чистого пространства… Повинуясь боевому знаку маркиза, его люди спешились и обнажили оружие. Двое из них остались на конях, они разъехались на фланги и приготовили луки, с калеными стрелами на тетивах.

И замерли в ожидании. Поднявшийся вдруг зимний ветер был не силен, завывал вполголоса, но вполне достаточно, чтобы укутать в поземку и заглушать все негромкие звуки вокруг… Однако сквозь ветер маркиз Хоггроги услышал наконец приближающийся конский топот — это возвращалась дружина — открыл рот, чтобы отдать распоряжения, но слова его заглушил шум, и не шум даже, а грохот, каменный грохот оттуда, из-за скал…

Что должен был сделать маркиз Хоггроги, о чем распорядиться, чтобы не навлечь гнев военных богов и всех поколений благородных предков, включая родного отца, чью волю он посмел нарушить? Прежде всего отдать приказ, чтобы вперед, на разведку, подставляя себя первого под неведомую угрозу, от заклятия и стихии до капкана и засады, шел один из его людей… Потом уже — по обстоятельствам. Но, услышав грохот, увидев клубы смешанной со снегом пыли, маркиз нарушил все воинские правила, все обычаи и ринулся вперед.

А незадолго до этого, точно так же безрассудно поступил его отец, Ведди Малый… Безрассудно по обычным меркам людским, но не все в этом мире строится на хладном рассудке! Нет, не все! Отец!!!

Кроме того, маркизы Короны, хотя и не сильны считались в обычной магии, однако предстоящую опасность чуяли невероятно точно и хорошо: никакими вражескими заклятиями не удавалось эту опасность от маркизов замаскировать. Для отца Хоггроги чувствовал беду, смертельную опасность и угрозу, для себя — нет, не было ее впереди… Но людям его знать об этом не обязательно, ибо никто не должен расслабляться, полагаясь на чужие знания и умения.

Восемь воинов личной охраны были приучены не отставать от повелителя, и они не подвели: двое из них сумели в коротком беге обогнать маркиза и загородить своими телами обзор и дистанцию, буде кто захочет выстрелить из-за камней. Такая защита — отнюдь не всегда препятствие умело подготовленной засаде, но — помеха, по меньшей мере. Да вот не было засады впереди, не было и врагов, во всяком случае, живых, и куска горной дороги за поворотом не было: вместо нее перед ними зияла дыра длиной в два десятка локтей, провал, открывающий вид в бездну, при одном взгляде в которую кружилась голова…

— Оте-е-ц!!!

После уже, не сегодня, а со следующего утра начиная, не день и не два подряд, и не три — лучшие дознатчики и следопыты будут читать кровавые следы, разбирать и докладывать его сиятельству маркизу Короны Хоггроги Солнышко, что же там, за провалом, среди скал и камней, происходило в тот злосчастный день, шаг за шагом, мгновение за мгновением… Все это будет, а ныне явилось главное: владетельный маркиз Короны Ведди Малый погиб, послушный предопределению богов, оставив вместо себя взрослого, решительного, подготовленного наследника, своего дорогого сына — Хоггроги Солнышко. И меч… Вот он лежит на краю провала, сияет грозною нагою красотой… Хоггроги не знал и никогда не слышал — какие могут быть ритуалы передачи меча, как наследства, от одного маркиза другому… Он попросту вынул свой великолепный меч, поцеловал, не боясь мороза, синеватую, в затейливых разводах, сталь и передал ее Марони Горто. Никогда уже не носить его за спиной, не ухаживать за ним, не воевать и не упражняться… Будет отныне тихо лежать в оружейной сокровищнице маркизов, среди собратьев, изредка уваживаемый слугами-оружейниками… Когда у Хоггроги Солнышко родится сын… когда он подрастет… Он собственноручно откует ему меч, как и Ведди Малый ковал для своего сына, а отец Ведди Малого — для своего… И эти мечи, сами по себе изумительные, верно служат наследникам рода маркизов Короны, пока не приходит черед каждому из них владеть Главным мечом, Единственным и Неповторимым.