Парадокс Ферми - Феликс Разумовский Страница 5

Полковник госбезопасности В. Щепов».

Высокий плечистый человек с внешностью академического мужа поставил последнюю точку. Перечитал написанное, придвинул телефон и поднял эбонитовую трубку:

— Зоя Дмитриевна, зайдите.

Встал, достал американский «Кэмел», хотел было покурить, поразмыслить… но тут же тихо выругался сквозь крепкие зубы: из широкого окна со стороны радиофицированной мечети раздался пронзительный, нараспев, призыв муэдзина. Советско-арабская дружба требовала жертв.

«Пусть его, главное, чтобы в Багдаде было всё спокойно… — Полковник всё же закурил, глубоко затянулся, далеко выпустил буржуазный, но такой ароматный дым. — Ну и у нас здесь, в Асуане».

В Асуане, да и вообще в Египте, ему нравилось. В посёлке Кима на правом берегу Нила, где жили советские спецы, Щепов был сам себе начальник. Плюс хорошие деньги, уважение и возможность приобретения всевозможного барахла. Хочешь фотоаппарат «Лейку» — пожалуйста. Японскую электронику — нет проблем. Нашу чёрную «Волгу» в экспортном исполнении — это как по деньгам получится. Ещё можно съездить посмотреть Александрию, смотаться на пару дней в Каир, полюбоваться на древний Карнакский храм, постоять перед пирамидами фараонов. На бытовом уровне можно дёрнуть замечательного кофейку, прокатиться на фелюге, посмотреть верблюжьи скачки, испытать удачу на петушиных боях… В общем, жить здесь, вдали от родины, совсем неплохо, тем паче что с коллегой из ГРУ — завклубом в поселке Сахара, где тоже живут наши, — отношения сложились неплохо…

Между тем снаружи послышались шаги, затем привычно постучали, и дверь, украшенная надписью «Завклубом», беззвучно открылась.

— Разрешите?

На пороге стояла Зоя Дмитриевна, местный библиотекарь и физорг. А кроме того, капитан госбезопасности, шифровальщица и просто очаровательная женщина. Белые шорты, не скрывавшие стройных ножек, очень ей шли — спасибо, Никита Сергеевич! [9]

— Заходите, — примял сигарету Щепов. Подошёл к столу, взял заполненный бланк шифровки, протянул. — В Центр. Не спеша. — Выдержал приличествующую паузу и с улыбкой тихо спросил: — Ну что, теперь не жарко?

Они с Зоей здесь уже давно, почти четыре года. Всё знают, всё умеют. Это пусть со всякими там монтажниками-высотниками проводят политику ротации, чтобы чуждой идеологии не набирались. Чекист, он должен в землю врастать. Упрочивать быт, налаживать связи. Хорошую агентуру с кондачка не добудешь, правильных сексотов выращивают, как плоды на ветках, дают созреть…

— Ты скоро? — словно в Одессе, вопросом на вопрос ответила Зоя Дмитриевна и осторожно, словно очкового аспида, взяла бланк с шифровкой. — К этому новому старлею приехала жена, поделилась салом. Я и сварила, как ты любишь, украинский борщ. Только вместо пампушек, ты уж извини, местные лепёшки. И ещё у нас остался спирт, полграфина примерно. Я его на лимоне настояла, тебе нравилось…

Вот так — и умница, и ноги от ушей, и через пару месяцев будет майором. Но если глубоко заглянуть ей в серые глаза, в самую женскую суть, — разглядишь там не жажду орденов, а желание человеческого счастья. Самого что ни на есть обыкновенного. В котором есть дом, семья, дети, муж, будущее, постоянство… А что в её жизни сейчас? И сама она кто? Дешёвка, ППЖ, [10]и в перспективе — ну никакой ясности.

Щепов, к слову сказать, всё это видел, понимал, но покуда помалкивал. Последнее слово в любом случае оставалось за ним, и ему это нравилось.

— Нет, милая, у меня вечером дела, приду после пушки, [11]— покачал он головой, вздохнул и, как бы вспомнив что-то весьма важное, быстро глянул на часы. — Отправляй депешу и иди домой, меня не жди.

Щепов собирался встретиться с агентом, у которого, судя по голосу, было что-то интересное. Хотя арабы, они такие: наобещают с гору, а результатов…

— Сегодня джума, [12]правоверным не до пушки, — усмехнулась Зоя Дмитриевна. — В одиночку борщ лопать не буду, я тебя подожду. И не возражай.

— И не собираюсь, — улыбнулся Щепов и покладисто кивнул, а когда остался один, сделал круг по кабинету, негромко крякнул и подошёл к окну. — Какая всё-таки красота…

Перед ним, блистая вечерними огнями, лежал посёлок Кима: жилые дома, школа, детский сад, столовая, бассейн… Особенно эффектно смотрелась та громогласная мечеть — она исходила изумрудным сиянием, цветом пророка, блаженства и чистоты. Да уж, воистину трудами людскими на Киму снизошла высочайшая благодать. Как не вспомнить, с чего пять лет назад всё начиналось! Ни жилья, ни дорог, ни инфраструктуры. Только утёсы, торчащие из песка, да угрюмые воды Нила. В холле гостиницы «Гранд-отель» при железнодорожном вокзале во всю стену висела карта мира. Территория СССР на ней была девственно-белой, лишь виднелись кое-где изображения ёлок и медведей да большая красная звезда на месте Москвы. С тех пор египтяне успели узнать цену советскому другу, ведь из грунта, уложенного в тело плотины, можно построить аж семнадцать Великих пирамид. А рукотворное водохранилище, названное в честь президента Насера, просто поражает воображение. Оно велико, словно море. Отныне египетские феллахи навсегда откажутся от дедовского шудуфа… [13]

От воспоминаний Щепова отвлёк телефон, на связи был старлей Петренко, по легенде — массовик-затейник.

— Владимир Петрович, к вам рыжий араб с того берега. Прикажете запускать?

Старлей хорошо знал посетителя, тот частенько навещал товарища полковника. То булок принесёт, то чего-нибудь с огорода, то фруктов… Стукач, ясное дело. И придумано хорошо — калории и витамины для уважаемых сотрудников клуба. И товарищу полковнику не нужно никуда ходить. По этакой-то жаре…

— Запускай. — Щепов приосанился, сел за стол. А иначе нельзя, Восток! Иначе не поймут, не оценят.

Через минуту в дверь то ли поскреблись, то ли постучали и на полусогнутых ногах в кабинет просочился человек в белом тюрбане и рубахе-галабии. Его брови, усы и куцая борода были ослепительного, неправдоподобно яркого рыжего цвета. В старой России подобной масти на суде не было никакой веры, их и в свидетели-то не брали…