Мир Волкодава: Эпоха бедствий - Андрей Мартьянов Страница 5

- И что чайханщик? - поинтересовался вельх. - Я прекрасно знаю, что ты собираешься сделать. Забирать силу у людей, которые в большинстве своем слабовольны и не могут сопротивляться, почти то же самое, что пить кровь подобно гхолям, - знаешь таких вампиров? Я их видел несколько раз, неприятные твари... Сделаем по-другому: вот тебе... - Кэрис порылся пальцами в поясе и извлек блеснувшую монету, - серебряный сиккилл. Сделай из него два золотых, да мельсинской чеканки.

- Ты что?! - вылупился Драйбен и даже приоткрыл рот от изумления. - С ума сошел? Ты меня потом отсюда потащишь на своем горбу? Да я седмицу буду лежать в лежку! Кроме того, я не умею делать из одной монеты две! И вообще - заметят! Видишь тех мардибов, они на нас весь вечер косятся.

- Ничего они не заметят, - помотал головой вельх. - Это я обещаю. И сейчас постарайся использовать не свою личную силу, которой у тебя, как и у любого смертного, очень мало, и не силу другого человека, а мою.

- Твою? - изумился нардарец. - Каким образом? Я знаю, как вытянуть силу из людей, но ведь ты...

- Я, как ты правильно хотел сказать, почтенный Драйбен, как раз не человек. Я - часть природы, великого творения. Если ты научишься забирать силу у меня, значит, сумеешь взять ее у дерева, звезды или, на самый худой конец, навозного жука. Хотя у жука я бы брать не стал: подохнет. Я попробую тебя подтолкнуть. Формулу заклинания помнишь? Вот и отлично. Начинай. На нас никто не будет смотреть.

Кэрис сделал в сторону подозрительных мардибов и чайханщика небрежный жест ладонью (те мигом завели какой-то непонятный разговор о священных сурьях Провозвестника и нынешних тяжелых временах, якобы предсказанных Эль-Хар-фом еще восемьсот лет назад) и положил перед Драйбеном крупную монету из потемневшего от времени серебра. Как и принято в Халисуне, на ней красовались выведенные замысловатой вязью слова Провозвестника: "Пусть серебро служит жизни", обрамлявшие изображение лука с пучком стрел.

Драйбен закрыл глаза и расслабился. В Аррантиаде его учили, что волшебник в момент творения магического акта обязательно должен быть спокоен и безмятежен - не следует отвлекаться на окружающий мир, посторонний разговор, шум, яркий свет. Нужно уйти в себя, увидеть собственное сознание как бы изнутри, и только тогда в сосуд, являющийся человеческим телом, польется сила снаружи. Когда ее накопится достаточно, нужно направить мощь природы в необходимое русло определенным сочетанием частенько бессмысленных звуков, именующихся заклинанием.

Нардарец, как и прежде, ощутил потоки силы, неподвластные ему, но пронизывающие все окружающее бытие. Магия изливалась со всех сторон: от людей, пламени светильников и очага, в меньшей степени - от досок пола чайханы и ковров (мертвая материя куда менее сильна, нежели живая). Драйбен смутно видел пятна колдовского пламени, исходящие от расположенных неподалеку храмов, слепящий факел магии и величайший источник силы, расположенный в храме-крепости, - Камни Атта-Хаджа. Могущество лилось с небес, от вечных звезд; зеленый, тягучий и очень теплый огонь истекал от земли... Окружающий мир являлся безбрежным океаном волшебства, зачерпнуть из которого, увы, большинство обычных смертных не могли.

Чтобы начать превращение, Драйбен сознательно отказался от использования силы чужих людей и попытался обратиться к небу - звезды обладают невиданным могуществом. Но бело-синие струи магии протекали сквозь его тело, не задерживаясь в нем. Не удалось сосредоточить внутри ни одной капли огня...

В голове Драйбена зазвучал раздраженный голос Кэриса - дэв не использовал речь, он владел мыслью:

"Дубина! К чему обращаться к звездам, когда источник силы сидит прямо перед тобой! Проверь!"

Нардарец сосредоточился и увидел: в непосредственной близи - только руку протяни! - полыхал яркий красивый костер из фиолетового с малиновыми прожилками огня. Сила Кэриса. И эта сила сама старалась войти в него.

Драйбен, отдавшись полностью этому потоку, такому спокойному, постоянному и дружелюбному, начал впитывать лиловое пламя с жадностью недоучки (каковым, впрочем, и являлся), желающего получить для себя новые знания. И вот шар теплого, мирного огня образовался у него в голове, губы сами прошептали затверженное наизусть заклятие... Хотелось еще и еще. Только сейчас Драйбен начал понимать, что значит быть волшебником: магия подобна дурманящим снадобьям, с каждым разом хочется все больше и больше...

- Эй, эй, достаточно! - Из волшебного полусна нардарца пробудил сильный тычок кулака в грудь. Кэрис смотрел неодобрительно. - Я тебя что просил сделать? Две монеты. Две! Куда тебе столько?

Драйбен помотал головой, стряхивая последние остатки наводнившей его тело силы, и оторопело посмотрел на ковер. Да-а...

- Не меньше двухсот золотых шади, - фыркнул вельх, как и Драйбен, глядя на кучу золотых, валяющуюся между ними. - Можно купить эту чайхану, постоялый двор Бен-Аххаза и потом безбедно существовать целый год. Нам всем вчетвером, вместе с Фарром и Фейран. Впрочем, я сам виноват. Надо было тебя вовремя остановить. Я слышал твои мысли - ты совершенно прав, приятель. Владение силой завораживает. Каждому хочется хоть немного побыть в роли создателя.

- Что делать? - сквозь зубы процедил очухавшийся Драйбен. - Чайханщик заметит, и эти мардибы... Воображаю, какие слухи поползут по Меддаи! В карман ведь не положишь - оторвется.

- А ты закрой глаза, - вкрадчиво сказал вельх. - Представь себе площадь у Восходных ворот... Понимаешь?

- Кажется... - Драйбен широко улыбнулся. - Кажется, понимаю. Я попробую.

- Только не отправь туда всю чайхану вместе с нами, а то шум поднимется на весь город.

...На следующее утро мардибы в храмах возвестили о чуде Атта-Хаджа: неподалеку от водоема, где брали воду самые нищие и оставшиеся без единого медяка беженцы из Междуречья, просыпался золотой дождь. Чудо чудом, но немедля вспыхнула безобразная драка, где за каждую монету пришлось пролить кровь. Халитты - стражники Священного города - с трудом навели порядок. К счастью, обошлось без серьезно раненных или убитых.

- Хотели как лучше, а вышло... - сокрушенно вздыхал Кэрис на рассвете, когда он, ничего не понимающий Фарр и безмерно гордый собой, совершенно уподобившийся бойцовому гусю Драйбен отправились из постоялого двора Бен-Аххаза к библиотеке. - За столько лет можно было как следует изучить человеческую натуру. Для вас, людей, самое желанное - дармовщина. Впрочем, ты, чудотворец, тоже хорош. Мог бы сначала хоть немного подумать, прежде чем делать. Я, между прочим, тоже могу ошибаться.

* * *

Через несколько дней шатер Бен-Аххаза почти опустел. Саккаремские гвардейцы переселились в военный лагерь на окраине города, многочисленное купеческое семейство уехало в Акко Халисунский, к родственникам, а нарлакский торговец Бжеско из Влощева, купив на последние деньги запас еды, отбыл на полночь, к границам Вольных конисатов.

- Никто не в силах долго выносить наше общество, - смеялся Кэрис. - Вот и нарлак уехал... Старина Бен-Аххаз, почитай, остался без постояльцев. Знаете, что сегодня он поднял цену за постой на два сиккилла? Ой, Драйбен, только не строй такое лицо! Чего-чего, а денег у нас в достатке.