Земля оборотней - Анна Гурова Страница 5

А на дне котловины, распахнув крылья, поднималось на дыбы чудовище. Лягушачьи ноги полусогнуты, руки с выпущенными когтями подняты в жесте устрашения. Вместо лица — мерзкая морда с распахнутым клювом и высунутым языком. Казалось, что чудовище только что вылезло из песчаной ямы и сейчас кинется на них. На миг путешественники застыли в ужасе, забыв об оружии. Потом с тетивы Ильмо сорвалась стрела — и, взвизгнув, отскочила от лба чудовища. Воины отшатнулись, ожидая худшего, но урод даже не шевельнулся.

— Это же каменный идол! — воскликнул Ильмо.

Оружие опустилось, путешественники один за другим спустились в котловину и окружили мерзость. Страх понемногу отступал.

— Каменной птицы испугались! — хихикнул Калли и бросил в чудовище шишку. — А еще воины!

Ахти, вместо того чтобы дать холопу подзатыльник, задрал голову, рассматривая идолище.

— Так это и есть Лоухи? Нет, мы не будем женить Ильмо на ее дочке — это слишком жестоко!

Все расхохотались, кроме Йокахайнена.

— Ты ошибаешься, — угрюмо сказал он. — Это не Лоухи, а Калма, богиня смерти. Видите, половина идола черная? Это потому, что она одной ногой в Хорне, другой — здесь.

— Калма, не Калма — какая разница? — сказал Аке. — Зачем ее здесь поставили — вот в чем вопрос!

— Я догадался, — сказал Ильмо. — Здесь кончается власть Тапио. Это знак рубежа.

— Иными словами, мы вышли к границе Похъёлы, — кивнул Йокахайнен. — Вот почему ворон нас бросил.

Все умолкли, не без опаски оглядываясь по сторонам. Что же это — там, за холмом, уже царство демонов, темная Похъёла? А ну как перейдут они котловину — и на них накинутся полчища тунов?

— Эй, чего умолкли? — нарушил молчание Ахти. — Там точно такой же лес — бояться нечего. А это всего лишь каменная крылатая жаба…

Он поднял ногу, чтобы пнуть чудовище, но Йокахайнен резко оттолкнул его:

— Не трогай! Никто, — оглянулся он, — не должен к ней прикасаться. Давайте-ка уйдем отсюда.

— Да уж, пошли, — поддержал его Калли. — Мне всё кажется, что она на меня смотрит. Не ожила бы ночью…

— Это же просто камень! — ободряюще сказал Ильмо.

— Тут уже, считай, Похъёла, — возразил нойда. — В ней всякое возможно. И вот еще…. Пойдете мимо Калмы, не глядите ей в глаза.

Они перешли ложбину, проходя под свирепым взглядом Калмы, нависшей над ними черным чудовищем, и по спинам у них бегали мурашки. Словно богиня смерти выползла из Хорна, чтобы лично приветствовать незваных гостей. Йокахайнен был так мрачен, будто именно это и произошло. Он первым взобрался на холм. Впрочем, за холмом был точно такой же сырой хвойный лес, по какому они путешествовали уже не первый день.

До самого заката они шли, прислушиваясь к каждому треску и шороху в кустах. Про Похъёлу ведь чего только не говорят у карьяла. Что это обратная сторона мира. Что она — вход в царство мертвых. Что это вечно туманный и темный край, где никогда не бывает солнца. Что во всей Похъёле только снег и лед… Что тут за каждым кустом сидит хийси… Казалось — вот-вот расступятся деревья — и блеснет черный поток Маналы… И жутковато, но ведь и любопытно!

Но ничего не менялось. Их окружал привычный, всем с детства знакомый лес. Сквозь ветви пробивался неяркий свет заходящего солнца, попискивали птицы, пахло грибами. Когда солнце ушло за деревья, расположились на ночлег. За обычными хлопотами — развести костер, набрать воды — все как-то и забыли, что они уже в Похъёле. После ужина Ахти торжественно заявил, что легенды о ледяной стране колдунов всегда казались ему преувеличенными, и Аке его охотно поддержал.

— Таков уж людской обычай — все чужеземное кажется враждебным, — рассудительно сказал он. — Наверняка похъёльцы того же мнения о карьяла. Небось мнят своих южных соседей злостными чародеями и трясутся от страха, о вас вспоминая!

— Что-то Рауни не больно трясся, — возразил Ахти.

— Похъёльцы всех соседей считают рабами, — сказал Йокахайнен. — Рабами или пищей. Не сейчас, так в будущем.

— Может, вас, саами, и считают рабами, — не без презрения заметил Аке. — А варгов…

— А варгов — наемниками. Погоди, Аке, — холодно ответил Йокахайнен. — Вот когда пятнадцать кланов придут к согласию, тогда всем плохо придется…

— Но такого не будет. Не ты ли сам говорил, что они враждуют от века? — вмешался Ильмо. — Кстати, что это ты вертишься?

Хотя его поначалу и раздражал высокомерный и самоуверенный нойда, но постепенно они сошлись. Йокахайнен оказался необычайно интересным собеседником, ему нельзя было отказать ни в уме, ни в наблюдательности, а главное, он очень много знал об искусстве магии. То есть о том, чего так и не смог освоить Ильмо. Когда только успел выучиться? В свои юные годы — а он был ненамного старше Ильмо — Йокахайнен был уже настоящим чародеем. А тревогой чародея пренебрегать не след.

— Что есть идол? — произнес саами вместо ответа на вопрос Ильмо, словно бы про себя. — Не что иное, как дверь в невидимое!

Ильмо не понял.

— Идол божества подобен двери, а лучше сказать — окну, через которое божество может выглядывать в мир людей. Не просто так мы вышли к этому месту. Думаю, идол Калмы обладает собственной силой, он притягивает к себе путников. Потому я и не смог распознать чары тогда, в лесу, и у оврага…

— А, вот оно что. Ты боишься, что нас обнаружат. Но, Йо, ведь призвать божество через его изображение не так просто. Я помню, как Локка ночами мучилась, распевая заклинания и окуривая фигурки богов, а они всё не являлись…

— Ты прав. Чтобы призвать Калму, нужна живая кровь. Но кроме самой Калмы тут немало ее слуг — и не только тунов… Достаточно совсем малого, чтобы привлечь к себе внимание кого не надо. Всё думаю о твоей стреле…

— Да, начало вышло неудачное, — согласился Ильмо и погрустнел.

— Хватит уже пугать-то! — рассердился Ахти. — Честно говоря, не вижу, чем «владения Калмы» отличаются от обычного леса.

Скоро увидишь, — посулил Йокахайнен.