Княжий суд - Юрий Корчевский Страница 5

Назавтра решили выехать. Чего конному собираться? Есть и спать можно на постоялых дворах, с собой в перемётных сумах — лишь одежда сменная да скудные личные вещи, вроде расчёски. Самое важное деньги. Во все времена, имея их, можно было решить почти любую проблему.

Едва рассвело, управляющий Андрей уже был у меня в Вологде. Я посмотрел на его лошадёнку — куда на ней в Москву?

— Фёдор, подбери Андрею коня получше, на его лошади мы до Москвы месяц тянуться будем.

Переседлали лошадь, и мы выехали.

Через пять дней были уже в самой Москве; не задерживаясь, по коломенскому тракту поехали на юг. И где эти земли-то мои? В указе государевом названия есть, только где их искать? Я знал только направление — под Коломной, на Оке, где воевал прошлым летом со сводным полком. Однако — язык до Киева доведёт. Нашёлся знающий человек на постоялом дворе, показал. Добрались-таки до Чердыни. Мама моя! Убожество полное! Три полуразвалившихся избёнки, в коих живёт едва ли десяток человек.

Я приуныл: здесь работы — непочатый край.

Бегло осмотрев земли, мы направились в Обоянь. Эта деревня оказалась посолиднее — полтора десятка крепких изб, земля обработана. Тут и старший нашёлся — преклонных лет староста Никанор Я представился, показал указ государев. Никанор, шевеля губами, долго вглядывался в бумагу подслеповатыми глазами.

— Ну — наконец-то хозяин объявился! — с поклоном вернул мне указ староста. — Тяжко мне в года мои воз этот тянуть. Ослобони, князь! Назначь кого помоложе.

— Так у тебя деревня в порядке, земля обихожена. Стало быть — уважаем ты, слушают тебя люди. Если настаивать будешь, подумаю. Подскажи-ка, мил-человек, как в Вереши да Охлопково проехать?

— Вот по этой дороге и пяти вёрст не будет. Добрались до Верешей.

Деревня большая — дворов двадцать, однако запустение на землях и в домах полное. Контраст с Обоянью разительный! Староста здесь умер уж год как, так и жила деревня в безвластии. Удручающее впечатление.

Охлопково смотрелось чуть лучше, однако и здесь не чувствовалось хозяйских рук. А места красивейшие — Ока рядом протекает, вид с холма просто изумительный. Лес берёзовый вокруг — красотища! От холма к реке — луг заливной, травы по пояс стоят. Сразу сердце подсказало: дом свой — имение княжеское — именно здесь ставить буду.

Дело шло к вечеру, и потому после небольшого обсуждения решили, что Андрей останется на несколько дней здесь, на новых землях. Пусть осмотрит всё досконально, составит план — что надо делать и сколько на это уйдёт материалов и денег.

Я же еду в Москву. Надо искать архитектора. Сам я не строитель, здесь нужен знающий человек. Это бревенчатую избу строить просто — нашёл плотников, завёз строевой лес — и все дела. Уж с деревом-то русские мастеровые обращаться умели. Однако жить в деревянном доме боярину, может, и пристало — но не князю! Поэтому я хоромы двух-, а то и трёхэтажные, из кирпича или камня решил поставить — чтобы на века, чтобы это родовое имение было, Василию да его детям досталось. И не просто дом, а дабы и парк с дорожками и прудом были. Потому и хотел вернуться в Москву — там сейчас каменные здания итальянцы, точнее — итальянские архитекторы строят, даже завод кирпичный поставили. Вот на них и хотел я выйти через Фёдора Купецкого.

В Москву приехали с Федькой-занозой уже вечером и сразу — на постоялый двор. Куда ещё податься, когда поздно. Наелись досыта — и спать.

А уж с утра я к Фёдору Кучецкому поспешил, чтобы дома его застать, пока на службу он не уехал. Поди его потом — найди.

На мою удачу князь дома оказался — только встал, завтракать садился. Встретил радушно, сразу с собой за стол усадил.

— Ты что же — князь уже, а по тебе и не видать, — укоризненно покачал головой Кучецкой.

— А чего должно быть видно? — удивился я.

— Так плащ красный, корзно называется, должен быть. Имеет право носить его только лицо княжеского звания, — добродушно корил он меня. — И опять же — свиты не видно. Достоинство своё умаляешь. Как незнакомый тебе человек определить сможет, кто перед ним — ровня, или шапку ломать надо?

— Прости, Фёдор, как-то запамятовал я.

— Одно дело — когда с князем говоришь, другое дело — с простолюдином. Это важно. Исправь.

— Сегодня же к белошвейке схожу.

— То-то! С чем пожаловал?

— На новых землях был, на даче.

Похвально!

— Да пока ничего хорошего там не увидел. Земля в запустении, холопы — в нищете.

— А ты на что? Понимаю — не одного года дело, так управляющего толкового ставь, холопов прикупи.

— Где же их столько взять? Не только на землю холопы нужны, а и боевые холопы — для дружины.

— Ты никак жаловаться ко мне приехал?

— Упаси бог, Фёдор! Как ты подумал такое! Совета прошу.

— Плоховато сейчас с людишками, — вздохнул князь. — Мор да глад о прошлом годе были. Мой тебе совет: бери корабль да — в Кафу, на невольничий рынок. Там и купишь себе людишек. Всё лучше, чем им в неволе у нехристей томиться. Тебе ведь много людей надо, как я понял. Это лучший выход.

— Спасибо, Фёдор. И ещё вопрос. В имении дом каменный хочу поставить, вроде как родовое гнездо будет. Слышал — итальянцы на Москве сейчас — кремль обустраивают, храмы.

— И не только в Москве, а и в других городах. Мастера хорошие, спору нет. Каждая постройка красотою да благолепием изумляет, однако же и деньги серьёзные за работу просят.

— Не о деньгах речь, Фёдор. Сведи меня с мастерами. Ты же наверняка их знаешь.

— Знаю, не без того. Подумать надо — кто из них сейчас сможет тебе дом в усадьбе твоей возвести. Кто-то — в Нижнем работает, а кто и здесь — на государевом заказе, отвлекать никак нельзя. С ними поговорить надо, сразу я тебе и не скажу. — Фёдор поднялся: видно — время торопило, на службу надо. — Давай так уговоримся — загляни ко мне через неделю, раньше не обещаю.

Согласен. Жди через неделю.

Я откланялся, пожелав князю и его дому благополучия.

Вернулся на постоялый двор.

— Вот что, Фёдор, пока неделя времени свободного у меня есть. Поищи судно крепкое, мореходное, дабы нам, пока лето на дворе, в Кафу сходить.

— В Кафу? — изумился Федька. — Это ещё зачем?

— Холопов на земли новые прикупить — это раз. Опять же с земель ратников считают, что каждый дворянин — боярин ли, князь — выставить в ополчение должен. Стало быть, и боевых холопов искать надобно. Это два. Придётся или вольных уговаривать под мою руку отойти или пленных покупать. Вот и думаю в Крым, в Кафу сходить — там рынок невольничий самый большой, русских из плена выкуплю и себе холопов новых обрету.

— Бона как! На землю-то хлебопашцев да мастеровых из плена выкупить можно, а вот насчёт боевых холопов — сильно сомневаюсь. Воин сильным и, главное, смелым должен быть, а в плену сильный или не выживает или ломается. Такой в бою дрогнуть может, побежит. А трусость в бою — как зараза. Один побежит, за ним — весь десяток.