Тор. Разрушитель - Вольфганг Хольбайн Страница 5

— Подожди.

Урд остановилась, но в ее глазах вновь появилась тревога, и, хотя женщина не шевелилась, сейчас она сжимала в руках кинжал вовсе не для того, чтобы оказать своему супругу последнюю милость.

Отбросив эту мысль, он склонился над умирающим и прислушался. Чувствовалась глухая боль, намного меньше, чем он ожидал, а за болью — что-то другое, темное, всепожирающее…

— Что ты делаешь? — изумилась Урд.

Он и сам не знал этого, но понимал, что действует правильно. Потянувшись к тьме в душе раненого, он начал теснить ее, шепча какие-то слова, которых никогда раньше не слышал, слова на незнакомом ему языке. И что-то… изменилось. Он не знал, что именно, но перед ним шевельнулось извечное Нечто, внушавшее страх, древнее, как борьба теней в темноте, знакомое и в то же время чужое — что-то, чему не было имени в языке людей. Он не знал, сколько это длилось, но, когда все закончилось, он обливался потом, тут же застывавшем на коже, так что его знобило, и чувствовал себя настолько обессилевшим, будто только что выстоял в бою с великаном [4].

Урд, опешив, уставилась на него, и ее рука так сильно сжала кинжал, что костяшки пальцев побелели.

— Что ты сделал?

— То, что было нужно. — Встав, он споткнулся и чуть не упал. Да, он сражался с великаном и не знал, кто выиграл этот бой. — Нужно уходить отсюда, пока не село солнце. Если ночь застанет вас здесь, вы умрете.

Вы. Он выбрал это слово не случайно, и Урд понимала это. Страх в ее глазах сменился ужасом.

— Мы должны бояться тебя? — спросила она.

— Нет. — Он и сам не знал, правда ли это, но другого ответа у него не было.

Пристально посмотрев на него, Урд кивнула и опустила кинжал.

— Мы проезжали мимо хутора незадолго до того, как началась буря. — Ее голос звучал немного странно, словно женщине приходилось заставлять себя произносить эти слова. — Но мы ехали очень быстро, и я не уверена, смогу ли найти дорогу назад.

— Значит, нам нужно идти в горы, — решил он. — Надеюсь, там мы сможем найти пещеру или ущелье, где укроемся от непогоды. А завтра попробуем отыскать этот хутор.

Его слова прозвучали не очень убедительно, он и сам это понимал, да и в глазах Урд мелькнула неуверенность. Она бросила взгляд на мужа, лежавшего без сознания. Казалось, женщина вообще не понимала, о чем он говорит.

— Я понесу Лассе, — предложил он. — А тебе с Ливом придется позаботиться о девочке.

Через некоторое время парнишка притащил кое-что из пожитков, упавших в снег, а также сумку с провиантом.

— Я заметил дым, — сказал мальчик, мотнув головой. — На юге.

— Дым? — повторила Урд.

— Я видел дым. — Лив кивнул. — Совсем недолго, но я его видел. Может быть, там люди.

На мгновение все уставились туда, куда показывал мальчик. Небо над заснеженным лесом по-прежнему сияло синевой, казавшейся неестественно яркой. И никакого дыма видно не было.

— Ты уверен?

— Да, — ответил Лив. — Там был дым. Как от костра. Может, там кто-то живет?

Он верил мальчику — а если бы и не верил, какой у него оставался выбор? В горах у них не было особых шансов выжить. Чтобы перебраться через оледенелые скалы, потребовались вся его сила и ловкость, а что он будет делать, когда придется заботиться о тяжело раненном мужчине без сознания, женщине и двух детях?

— Что ж, давайте попытаемся. Но нам нужно торопиться.

— А что, если там нет никакого поселения? — возразила Урд.

— Тогда мы умрем.

— А пещеры в горах?

— Я не говорил, что мы наверняка сможем их найти. Это лишь возможность. — Он поднял руку, увидев, что она собирается сказать что-то еще. — Ты не должна считать меня богом или волшебником только из-за того, что я помог твоему супругу.

— А как назвать того, кто возвращает человека к жизни?

Испуганно вздрогнув, он отвернулся, но при этом успел заметить удивление на лице Лива и только в этот момент понял, что Урд перешла на какой-то другой язык, которым ребенок, видимо, не владел.

— Я не бог и не волшебник, — повторил он, переходя на этот новый язык, хотя и не помнил, что когда-либо учил его. — Видимо, там, откуда я родом, мы лучше разбираемся в том, что способен выдержать человек. К тому же ты сама говорила, что твой муж очень силен. Если он переживет эту ночь, то, возможно, выздоровеет. Но нам нужно торопиться. Вскоре сядет солнце.

— Ты уже второй раз говоришь об этом. — Урд прищурилась. — Почему?

— Почему? Потому что так и есть.

— Солнце не сядет, — усмехнулась женщина. — Пройдет еще целый месяц до того, как совсем стемнеет. Но уж тогда солнце не взойдет много недель. Наверное, ты пришел сюда издалека, раз не знаешь этого.

Вот только он знал. Воспоминание всплыло на поверхность его памяти в тот самый момент, когда Урд рассказала ему об этом. И ему стало страшно.

— Что ж, тогда хоть немного времени у нас есть.

Урд внимательно посмотрела на него, но больше ничего не сказала. Наконец женщина отвернулась, покосившись на перевернутую повозку и рассыпанные вокруг вещи. Только сейчас он понял, что они смотрят на одно и то же, но видят совершенно разную картину. Он видел одежду, припасы, горшки и миски, развалившиеся ящики и погнутые корзинки, а также сотни разных вещей, не имевших для него никакого значения. Для Урд же они были всей ее жизнью.

Еще раз вздохнув, женщина встала.

— Ты прав. Мы не можем оставаться здесь. Да и незачем. Лив, помоги мне собрать нашу одежду.