Дальний поход - Василий Сахаров Страница 5

Я приказал отвести пленника обратно в карцер, закурил под большую кружку свежезаваренного чая с родных плантаций и начал раскидывать новые данные на составляющие.

Итак, что же мы имеем?

Первым делом – Скандинавия. Насколько я понял Эрика, сразу же после чумы здесь появилось государство, главной направляющей силой и стержнем которого стало языческое общество «Асатру». Сторонники древних языческих традиций смогли сформировать первое правительство, достаточно быстро объединить всю Скандинавию, перебить большую часть инородцев и объединить разрозненные группы людей. После этого на фоне всеобщего развала и хаоса в мире будущее местных жителей, имеющих над собой крепкую и амбициозную власть, было обеспечено. Однако судьба не улыбнулась потомкам викингов. На пятый год после «чернушки», как здесь называли чуму, началась гражданская война. И как итог – неокрепшее федеративное объединение скандинавских народов развалилось на части. Так что сейчас в этих местах четыре крупных королевства на уровне позднего Средневековья и около полутора десятков отстаивающих свою самостийность и незалежность мелких феодальных владений. Сам Эрик служил ярлу Ульфу из Кристианстада, а тот, в свою очередь, как верный вассал номинально подчинялся шведскому королю Никласу. Из всех теперешних скандинавских государств Шведское королевство – самое мощное, а потому можно рассматривать только его, а все остальные – постольку-поскольку.

Итак, королевство Швеция. Система правления – монархия. Население – точные цифры неизвестны, но, по самым скромным и приблизительным прикидкам, никак не меньше двухсот пятидесяти тысяч человек. Столица – Стокгольм. Территория – три четверти Швеции до чумы. Административное деление – чёрт его знает. В провинциях правят военные вожди, по-местному самоназванию – ярлы. Они частенько воюют между собой, отбирают друг у друга деревеньки и кроят территории, как пожелают, так что можно сказать, что, раз есть сорок три ярла, значит, имеется такое же количество регионов и большой королевский феод. Промышленность – кустарное производство и маленький заводик по обработке металла в столице. Всё остальное похерено, разграблено и уничтожено во время гражданской войны. Нефти нет, уцелевшие корабли и техника ржавеют, а в столице строится первый пароход, и король Никлас мечтает о технической революции. Пока же его мечты неосуществимы, ярлы живут своим умом, ходят в военные походы за море, дерутся с соседями и примучивают своих аграриев.

Повторюсь: в Скандинавии это самое мощное государство, а что творится в более захудалых Дании, Норвегии и Великом Княжестве Альта, расположенном на севере, можно только предполагать.

Теперь что касаемо нас и обстоятельств пиратского нападения шведских воинов на «Ветрогон». Оказывается, о проходе через Зунд боевого корабля без опознавательных знаков в Мальмё сообщили сигнальными дымами и огнями ещё за сутки до нашего подхода. Местные ярлы, а их в городе было трое, собрали своих охламонов в древних доспехах и с несколькими винтовками и решили, что, раз мы не бесчинствуем и не стреляем из пушек во всё, что движется, значит, мы слабаки. Раз так, то фрегат сразу записали в потенциальные жертвы и решили его захватить. Тем более что имелась некая история с Людьми Моря, которые некогда причинили местным жителям много бед, и местные князьки решили, что возвращаются старые враги.

Туман опустился на море как нельзя кстати. Места для воинов из Мальмё здесь знакомые, где мы легли в дрейф, они засекли и с ходу попробовали захватить знатный трофей. Однако викинги обломались. В результате боя и манёвров фрегата они потеряли больше двухсот своих воинов и около двадцати лодок, так что теперь, когда мы показали зубы, с ними всегда можно пообщаться на равных. Жаль, времени на общение с ярлами и их королём нет, а то можно было бы примерно и показательно наказать местных властителей за разбой и самим трофеями разжиться.

Откинувшись на спинку стула, я посмотрел в бортовой иллюминатор, сделал пару глотков бодрящего напитка и переключился на другие объединения людей в пределах Балтики.

Германия. По словам Эрика, по территории этого государства с древней историей кочуют дикие племена. Хм! Если уж он, человек средневековья, считает тамошних людей дикарями, скорее всего, так оно и есть. Хотя полностью на его слова полагаться тоже нельзя, ведь кто-то же обстрелял наш фрегат в районе Вильгельмсхафена. Значит, цивилизация и там имеется, а скандинавы пока путешествуют только в пределах Балтийского моря, осторожничают, в океан не выходят и о том, что творится на побережье Западной Германии, могут попросту не знать. Надо будет этот вопрос уточнить, расспросить пленника более подробно.

Финляндия. Какие-то поселения имеются в глубине материка, а тех людей, кто жил на побережье, давно в рабство угнали.

Польша. Большое по нынешним временам количество сельских поселений, но, опять же, в прибрежной зоне – никого.

Латвия, Эстония, Литва и Калининград. Эпоха Хаоса там длится до сих пор. Потомки местных жителей, русских и прибалтов, имеют какую-то промышленность и пару пароходов, и могли бы развиваться. Но они заняты только тем, что режутся против отрядов польской конницы, которые каждый год приходят откуда-то с юго-запада.

Такие вот дела, и я перехожу к основному пласту полученных от Эрика сведений.

Ленинградская область. Три государственных образования, которые помогают друг другу и имеют договор о взаимопомощи и экономическом сотрудничестве. Примерная численность населения во всех анклавах – более трёхсот пятидесяти тысяч человек.

Самое мощное государство из трёх – это протянувшаяся от Выборга до Парголова Сестрорецкая Рабочая Республика. Имеются переведённая на уголь промышленность в виде нескольких заводов, рыболовецкие артели и несколько пароходов, а по железной дороге катаются паровозы. На взгляд Эрика, который прожил в республике долгое время, это рай земной. Посмотрим.

Второй русский анклав, находящийся под контролем поисковиков и всякого прочего вольного люда, – полузатопленный город Питер. Долгое время, пока бушевала чума, и после неё, когда народ боролся за жизнь, следить за городом было некому, а когда кинулись, исправить ситуацию и отвести воду от города было уже некому. Мастеров практически не осталось, техники нет, топлива нет, ну и, разумеется, огромных человеческих ресурсов, как при Петре Первом, тоже нет. Жители покинули заболоченную и местами притопленную Северную Пальмиру и ушли в окрестные леса. Но всё же там было многое из того, что могло понадобиться людям в будущем, и группы отчаянных добытчиков, готовых вести поиск чего-нибудь стоящего и ценных механизмов, устремились в этот приморский мегаполис. Шли годы, поисковики объединялись, свыкались со своим житьём и на данный момент стали самым настоящим племенем, которое живёт по своим суровым законам, никому не кланяется и имеет собственную выборную власть. Насколько слышал Эрик, рабочие из Сестрорецкой Республики посылали в город своих бойцов, которые хотели взять под контроль вольный люд, но у них ничего не вышло, и с тех пор посторонние в Питер не лезут, себе дороже.

Третий анклав уцелевших и сохранивших хоть какую-то организацию людей раскинулся неровным треугольником от Гатчины до Ораниенбаума и реки Луга. Эта община была самой малочисленной, но в то же время наиболее боеспособной и обеспеченной, поскольку основали её моряки Балтийского флота и армейцы, которые во время всеобщего хаоса смогли взять под контроль большинство военных складов в Ленинградской области и на побережье. Жили они тихо, никого не напрягали и, по непонятной для меня причине, власти не искали, а контролировали сельское хозяйство в районах и торговали боеприпасами да амуницией со своих складов. В общем, что-то вроде торгово-феодального графства или княжества, где есть элита и работное сословие. Называлось это государственное образование просто и незатейливо: Гатчинский военный округ.