Идущая сквозь время - Лесана Мун Страница 5

— Понятное дело, что лично тебе, даже во сне, он не признается. Есть вариант — стать его подельницей. Ты хочешь нею быть или лучше мне?

Я бы, конечно, предпочла сама пойти к графу, чтобы уберечь сестру от этой грязи, но это ее жизнь, ее мнимый ухажер, а потому это ее решение. И она выражает желание пойти сама. Да будет так! Пару минут, чтобы создать сестре другую внешность и еще столько же, чтобы коротко описать поведение и нравы полюбовницы графа.

Вдох-выдох и мы во сне у Алекса. Слава Богине, это не Дворец из золота. Поместье. Перед входом выстроился ряд служанок. Все, как одна молодые и красивые, Среди них павлином выхаживает граф и за что-то им вычитывает. Одной из служанок он особенно усердно высказывался. Заставил опуститься ту на колени и просить прощения, а сам гнусно водил сложенной вдвое плетью по ее шее и откровенному декольте. Я услышала, как рядом пораженно выдохнула сестра. Да, это не тот романтичный Алекс, какого она привыкла видеть. Потом он наклонился к служанке и что-то ей сказал. Она послушно облизала губы и стала, более чем страстно, целовать плеть. Фу! Тут уже мы с сестрой не выдержали обе. Я сделал нас видимыми. Граф от неожиданности дернулся, разбив губы служанке плетью до крови. Но та хоть бы что, продолжала стоять на коленях и кровавыми губами подобострастно улыбаться. Это просто цирк уродов какой-то! У меня внутри уже все кипело. Погода, подконтрольная теперь мне, как почти все во снах, стала стремительно ухудшаться. Небо затянуло тучами. Вспыхнули молнии, загрохотал гром.

— Милый, может, пойдем внутрь? Там продолжишь свои развлечения — это подала голос сестра. Причем говорила она совершенно спокойно, даже слегка игриво.

— Да, конечно, любовь моя — граф подскочил к Раяне, принялся страстно целовать ее руки и плечи, фривольно открытое декольте.

— Дорогой! Я люблю, когда ты такой страстный, но не на улице же? К тому же я не горю желанием промокнуть под дождем.

Я шокировано уставилась на сестру. Если бы я не знала, что это она, я бы решила, что передо мной настоящая любовница графа. Столько в ее голосе было жеманства и порочности.

— Да, пойдем, дорогая. Твоя служанка пойдет с нами?

— Конечно. Это наше с тобой развлечение на вечер, после того, как поговорим.

После этих слов граф плотоядно осмотрел меня и мою измененную внешность и, видимо, остался доволен.

Все вместе мы прошли в дом. Он проводил нас в гостиную. Тут сестра, по оговоренному ранее плану, отправила меня в спальню, готовиться. Я сделала вид, что ухожу и, накинув на себя иллюзию невидимости, осталась стоять в дальнем углу комнаты, чтобы, если что, помочь сестре.

Дальше, до определенного времени, все шло без сюрпризов, как мы с Раяной и договорились. Они с графом сидели на диванчике, пили вино, болтали. Потом беседа перешла на ту тему, ради которой мы и пришли. Слов я не слышала. Просто следила за общей обстановкой событий во сне. Граф выбалтывал план, я это понимала по тому, как менялось лицо сестры. Сначала она ему сладко и фальшиво улыбалась, потом уголки губ опустились, рот сжался, как и кулаки. Из своего угла я увидела, что личина трещит по швам. Сначала вместо голубых глаз засверкали зеленые, потом начала белеть кожа и рыжеть волосы. Незадачливый ухажер продолжал болтать, не замечая изменений. Ой, что сейчас будет!? Я, на всякий случай, придвинулась ближе. После какой-то очередной фразы графа, по руке сестры побежали уже знакомые руны. Вот тут уже этот идиот заметил, что что-то происходит. Но поздно. Перед ним сидела моя сестра, в ее истинном виде. Она наклонилась вплотную к нему и что-то зашипела, схватив своей рукой его руку.

Вопль разорвал тишину. Я, вздрогнув, подскочила к ним. По руке графа поднимались черные руны, как жуки, ползли они с ладони вверх на предплечье, заливая черным цветом кожу и запахом гниющей плоти забивая мне ноздри.

— Раяна, не надо! — я громко зову сестру, силясь перекричать вопли графа, который корчиться и бледнеет до синевы прямо на моих глазах.

Я понимаю, что не могу ее дозваться. Она совершенно равнодушна и к стенаниям графа и к моим воплям почти ей в ухо. Тогда я делаю то единственное, что, надеюсь, выведет ее из этого состояния. Я хватаю ее за руку. Ее холодная кожа и моя горячая. Ледяные иглы вонзаются мне в сердце, вызывая слезы боли, но я не отступаю. Я не могу ее бросить, она часть моей души. Сестра поворачивает в мою сторону голову. На безучастном лице кровавые зрачки плавают в залитых черным белках. Глаза чудовища на родном лице. Я смотрю в их глубину, смаргивая слезы, и прошу:

— Яна, родная, не делай этого, прошу тебя. Пожалуйста.

Последнее слово почти стону, боль в груди становится невыносимой. И тут все проходит. Сестра с ужасом переводит уже зеленые глаза с меня на скрюченного на полу графа.

Я с облегчением выдыхаю. Справились. Протягиваю руку, пора отсюда уходить. Раяна смотрит какое-то время на мою ладонь, как будто не понимает, что я от нее хочу. Потом обходит меня и дает другую руку, которая без рун. Вдох-выдох. Пора просыпаться.