Туранская княжна, или Сказка для больших девочек №2 - Марья Димина Страница 5

Вы не поверите! Знаете, на чем я себя поймала?! На том, что прикидываю: как бы мне незаметно на озеро смотаться! И явно не за тем, чтобы в одиночестве на берегу посидеть. Я уличила себя в том, что хочу снова его увидеть. Кого-кого?! Валерьяна, конечно. Посмотреть, как он улыбается, поболтать с ним. Тьфу! Что за мысли-то глупые в голову лезут! Зачем это мне?! Ой, только не это! Неужели я «втюрилась», как мальчишки наши говорят?! И в кого? В наследника! Нет-нет-нет! Ничего подобного! Он мне просто нравится. Дурында, ты кому сейчас врешь?! Себе?! Так, надо взять себя в руки, и все проанализировать детально. Ну, допустим, я влюбилась. Только допустим. И что?! Он парень видный, неглупый, с чувством юмора, к тому же жених завидный, наверняка, от девиц отбоя нет. Куда уж мне?! Я, конечно, не кикимора какая, но и красоты неземной тоже что-то не видать. Хотя отец мне всегда говорит, что я чудо, как хороша, когда улыбаюсь. Но ему и положено так говорить, он же отец. Если совсем уж честно, то одногруппники на меня заглядывались, некоторые даже записки с признаниями писали, но я всегда была уверена: это потому, что я среди них единственная девчонка. А, может, не только поэтому?! Льстит, конечно, самолюбию, но… Посмотрим, что нам зеркало скажет? Овальное лицо, бледная кожа, волосы цвета спелого каштана, глаза прозрачно-зеленые, брови, правда, хороши, как коромысла изогнутые, да и ресницы не подкачали, не слишком длинные, зато густые, лучиками, нос курносый, губы бантиком, как у куклы. В принципе, ничего себе, милашка. Ну-ка, а если улыбнуться. О, совсем другое дело, папа прав, улыбка мне идет…

– Инка, и чего это ты себе глазки строишь? – послышался за спиной ехидный Веткин голос.

Так! Расслабилась, подруга. Совсем забыла, что в кабинете я не одна. Эти две гусыни, язвительно усмехаясь, пялились на меня.

– Да вот думаю: как бы наследника очаровать, – сказала я чистую правду, не секунды не сомневаясь, что мне не поверят.

Графинюшки переглянулись, прыснули и залились хохотом. Обидным, между прочим. Я отвернулась.

– Ты правильно сделала, что в зеркало посмотрела, – фыркнула мне в спину Венская. – Надеюсь, больше никаких иллюзий.

Чинская тоже не промолчала.

– Инка, мужчины любят таких, у кого есть «на что посмотреть и за что подержаться», – снисходительно просветила она. – Им нравятся рослые, с пышными формами. А у тебя… Ну, положим, формы кое-какие имеются, но ты же пигалица мелкая, мне едва до подбородка достаешь. Кто на тебя позарится?! – она покачала головой.

А Ветка тут же продолжила.

– И даже, если наш Валерьян в своем Университете понахватался всякого вольнодумства, король-батюшка ему живо мозги-то прочистит. Быстренько разъяснит: на кого можно взор благосклонный кинуть, а кто оного и не достоин.

Подруги понимающе посмотрели друг на друга, я видела через зеркало, как они скорчили гримасы. Ну, и черт с вами, дуры спесивые.

– А вы, что это раскудахтались? – насмешливо поинтересовалась я, снова поворачиваясь. – Неужели поверили, что я виды на королевича имею?

Ринка недоуменно воззарилась на меня.

– Так ты же сама сказала, – удивилась она.

Я демонстративно закатила глаза.

– Ну, с этой все понятно. Но ты-то, Ветка, что так завелась? Ясно ведь, что это шутка.

Венская оценивающе прищурилась и проворчала:

– Тебя не поймешь. Когда ты шутишь, когда всерьез говоришь. И потом, у вас, практиков, мозги набекрень, черт знает, что вам в голову взбредет. Может, ты зелье приворотное варить собираешься?!

Чинская, аж, подпрыгнула.

– Инка, а ты умеешь? – она схватила меня за руку.

Я утомленно посмотрела на Венскую.

– Сочувствую, тебе с ней работать, – вздохнула я, освобождая руку, и повернулась к нетерпеливой Ринке. – Нет, не умею. И никто не умеет. У нас в Школе, во всяком случае. И вообще, вы чего отлыниваете?! Уже все выучили, что ли?

Девицы насупились, пофыркали и разошлись по своим местам. Какое-то время был слышен только шелест переворачиваемых страниц. «Шпионки» старательно учили свои роли. А я сидела на подоконнике, смотрела на ратушную площадь, залитую солнечным светом, и думала, что они, в сущности, правы. Кто я такая, чтобы красавчик Валерьян на меня внимание обратил?! И форм пышных нет, и родословная подкачала. А стало быть, не пара я ему. Королевичи на баронессах не женятся. Эка, подруга, тебя занесло! До свадьбы домечталась. Значит, и на озере тебе делать нечего. Вот и весь сказ.

В общем, после обеда мы собрались порепетировать. Сначала с новоявленной графинюшкой Линарской. Когда Ветка узнала, что теперь ее зовут Евдокия, она даже в лице переменилась.

– И как же, интересно знать, «меня» дома зовут? Кийка, что ли? – фыркнула она, слово в слово озвучив мои мысли.

– Ну, это ведомо только ей самой, – усмехнулась я. – Тебя же все будут знать, как девицу Линарскую, а наиболее близкие, как Евдокию Дорофеевну.

Венская с подозрением уставилась на меня.

– Это на что ты намекаешь? – прошипела она.

Я пожала плечами.

– А что ты хочешь?! Легенда тебе ведь не на раз дается. Может ведь случиться и так, что вскоре кто-то из твоих новых приятелей займет видный пост при Окменском дворе. И наше ведомство решит продолжить ваше знакомство, уверена, ты понимаешь: о чем я. А ты что же думала, разок потанцуешь, глазками постреляешь и все, медаль на грудь?!

Лицо Ветки перекосилась.

– То есть ты хочешь сказать, что я, графская дочь Елизавета Венская, должна буду спать с тем, кого мне начальство укажет? – прорычала она.

Я, на всякий случай, незаметно поставила перед собой прозрачный щит. А вдруг этой гордячке моча ее графская в голову ударит?!

– А вот это ты у патронессы и спроси, – спокойно посоветовала я.

Да, вовремя я про защиту подсуетилась. Ветка бросилась ко мне с явным намереньем вцепиться в волосы и всем телом ударилась о щит. Ее оттолкнуло, и она плюхнулась на свое достаточно мягкое место. И, естественно, именно в этот момент дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась сударыня Ганевская.

– Что здесь происходит? – ледяным тоном осведомилась она, глядя почему-то на меня.

Я, молча, пожала плечами. Ветка поднялась, хмурясь и одергивая форменное платье. И тут самопроявилась Ринка.