Аленушка. Уж попала, так попала - Рина Беж Страница 5

Ну в курсе, так в курсе.

Пожимаю плечами и делаю шаг вперед, заходя в помещение.

А потом, словно бес-хулиган в меня вселяется, отступаю назад. Смотрю на охранника слева, потом на того, что справа.

Стоят, как истуканы. На меня не обращают внимания. И взгляды строго вперед.

Да ну нет! Так не бывает!

Вожу рукой перед лицом одного — ноль реакции. Второго — аналогично. Даже не моргают, отмечаю спустя минуту.

«Они вообще живые?» — озадачиваюсь навязчивым вопросом.

Ухмыляюсь краешком губ, решая чуть-чуть схулиганить. Отслеживаю мимику лица того, что справа, и медленно дотрагиваюсь ему до носа.

Хм! Ничего.

Тогда тяну руку к его клинку.

Не успеваю приблизиться и на пятнадцать сантиметров, как смуглая крупная ладонь ложится на рукоятку холодного оружия, закрывая мне доступ.

«Не, нормально всё, живые!» — делаю вывод спустя секунду и облегчённо выдыхаю.

Помещение, где оказываюсь, сделав десять шагов вперед, являет собой ничто иное, как кабинет.

Очень просторный, богато оформленный, выдержанный в золотистых тонах с бело-синей отделкой, как и весь дворец. Колонны, красиво вписанные в общую концепцию большого помещения, поддерживают многоуровневый расписной потолок и разделяют пространство на зоны.

Останавливаюсь перед разноцветным ковром ярких и сочных оттенков, что закрывает большую часть пола, и осматриваюсь внимательнее. Слева широкий кожаный диван и несколько кресел вокруг низкого резного столика ручной работы. Справа утопленные в стену полки с книгами и странная мебель: не то сундуки, не то комоды, украшенные мозаикой из камней. И во всех углах напольные торшеры.

Перевожу взгляд в противоположный конец кабинета, где всю территорию занимает большой деревянный стол. Темный, массивный и тяжелый на вид, сплошь заваленный документами. И, наконец, замечаю его — хозяина этого шикарного места, что развалился в кресле и внимательно изучает меня.

— Добрый день! — проявляю свои лучшие качества и здороваюсь первой.

Даже улыбкой одариваю, стараясь сразу расположить и настроить на позитив. Только вот мужчина отвечать не торопится. Хмыкает сам себе под нос и, не спеша, выходит из-за стола.

Высокий, стройный, хотя, я бы сказала, щуплый, чего белоснежная долгополая мужская рубаха совершенно не скрывает.

Блондин с правильными чертами лица и, как по мне, чересчур миловидной внешностью. Губы пухлые. Голубые, как небо, глаза. Ресницы длинные и поразительно черные, что при соломенном цвете волос, вьющихся мелкими спиральками, смотрятся нереально ярко и выразительно.

— Добрый, — кивает, подойдя ближе.

И только я расслабляюсь, уверенная, что всё в порядке и дружеский контакт практически налажен, как он обхватывает моё лицо ладонями и, несколько секунд пристально разглядывая, целует в лоб.

Ну ничего себе!

Шустрый какой! Да мы еще даже друг другу не представились, а он уже активничать начал.

Торопыга!

Действия мужчины так удивляют, что вместо рта открываю шире глаза.

Нет, возмутиться тоже планирую… Как положено, громко и с чувством.

Но этот самодовольный тип, нагло ухмыляясь, подмигивает, а потом хватает меня за руку и тянет к скрытой портьерой двери. Ого, а за колонной она совсем неприметна.

Интересненько.

Всё происходит настолько быстро, что возмущение так и остается не высказанным, а мы уже проходим в соседнее помещение. Оно очень походит на гостиную, комнату отдыха и личные покои одновременно. Но то, что предназначено для мужчины, без сомнения.

Темные тона. Не черные, но бордовые и фиолетовые. Золотистая, уже привычная отделка. Никакого пластика. Только дерево. Минимализм и в то же время восточный колорит.

— А вот и мы, — блондин останавливается посреди залы, отпуская мою руку, и отходит немного в сторону, — встречайте очередную Избранную.

Снисходительные нотки в мужском голосе заставляют фыркнуть и вознегодовать в душе. Что они все меня этим странным словом называют?

Избранная то. Избранная сё.

Как попугаи, честное слово!

Готовлюсь всё же подать голос, но высокий брюнет, стоящий у окна, сбивает с мысли странной фразой и заставляет навострить уши.

— Восьмая по счету, — он хмуро сдвигает брови.

Смуглый, черноволосый, с фигурой атлета, которую черная приталенная дишдаша не скрывает, а, наоборот, подчеркивает, и лицом настолько выразительным, словно оно вырезано из камня.

— Почему она молчит?

— Применил внушение, вот почему, — пожимает плечами тот, кто привел меня сюда.

Хм, и когда только успел?

Что-то не припомню. Но вдруг?

Ладно, потерплю невыносимую жару еще чуть-чуть. Очень уж хочется понять: что всё-таки происходит?