Закон меча - Валерий Большаков Страница 5

– Да тоже славины!

– Славины-склавины [23]… – усмехнулся Асмуд и гаркнул: – Братие! А не разжиться ли нам трэлями? А?!

– Любо! – заорала, загоготала, засвистела братия.

– Вольгаст! Правь к берегу! – скомандовал хевдинг.

Старый Вольгаст-кормщик осклабился, тряхнул седой гривой и шевельнул рулевым веслом, направляя лодью к селению колбягов. Протрубил рог, разнося приказ хевдинга, и еще четыре лодьи покинули стрежень, сворачивая к берегу. Рабов словить? Любо!

Селение было невелико – десяток землянок, пара шалашей и три больших, длинных дома, сложенных из саманного кирпича, крытых поверху камышом. Хозяйство у переселенцев только-только налаживалось, но жили они без опасу – ни ров не копан вокруг, ни вал не сыпан.

Асмуд пренебрежительно скривился – его гридни, даже если на одну-единственную ночь разбивали лагерь, обязательно обносили шатры крепким частоколом. И выставляли дозор. В степи, конечно, труднее деревом разжиться, но здесь-то что мешает? Вона, лес какой!

За хатами колбягов вставали высоченные дубы, клены и грабы. Вывод? Или жители здешние ленивы, или глупы. И то и другое наказуемо…

– Эгей, гридь! – кликнул Асмуд. – Берем только девок и мужиков помоложе! Крут! Заходишь слева! Лидул! Твои справа! Гляди, чтобы в лес не смылись!

Лодьи, разогнанные веслами, врезались в глинистый берег.

– Вперед!

С ревом и дикими криками варяги повалили в атаку, сигая через борт в мелкую воду. Броней почти ни на ком не было – как гребли, так и в бой кинулись. Да и с кем тут биться?! Со славинами?!

Асмуд громадными прыжками поскакал вверх по склону, забирая ближе к небеленой мазанке. Из-за угла выскочила девушка зим пятнадцати, испуганно вытаращила карие глазенки и завизжала, порываясь бежать.

– Ку-уда?!

Хевдинг сгреб визгунью за тоненькую талию и передал добычу Люту, поспешавшему следом.

– Вяжи и складывай!

Лют понятливо кивнул, перекинул девчонку через могутное плечо и понесся к лодье. Еще трое гридней бежали в ту же сторону, волоча за волосы вопящих девок. Кряжистый Свенельд, весело бранясь, тащил за шиворот молодого колбяга. Парубок был без сознания, его голова болталась, перекатываясь по впалой груди, а на лице расплывался здоровенный синяк.

– К реке, к реке отжимай! – неслись азартные возгласы.

– Эй, Руалд! Глянь! Никак девка?!

– Вер-рна! Тащим до кучи!

Асмуд быстренько развязал завязки на ножнах и вынул меч. Очень вовремя – из низких дверей хаты на него вылетел бледный мужик, борода лопатой, глаза бешеные, в руке топор. Яростно вереща, колбяг кинулся на Асмуда. Хевдинг небрежно отбил удар, соображая: подходящ ли славин? С сожалением признав – староват, Асмуд сделал выпад, легко уходя от удара, и снес колбягу голову. Тулово рухнуло, дергая топор, а синие губы еще пару мгновений шевелились на отрубленной башке, словно силясь вымолвить последнее слово.

Переступив через труп, Асмуд шагнул в хату. В потемках он разглядел старика, вжимавшего голову в плечи, и двух детишек, таращивших на него испуганные глазенки. То старье, то малье… Хевдинг досадливо махнул мечом, подрубая деда, и развернулся к малышне. Откуда-то из-за печи выпрыгнула молодая женщина и бросилась к детям, заслоняя их своим телом.

– Нет! – вопила она. – Не надо!

В последнюю секунду Асмуд задержал меч, левой рукой хватая женщину за толстую черную косу. Зим двадцать будет славинке, самое то! И лицом смазлива… За такую арабы, не торгуясь, выложат двести дирхемов!

– Не надо! – молила женщина.

– Топай, давай! – велел Асмуд, но детей кончать не стал. Да и зачем? Если не от голода сгинут, так в зубах волчьих завязнут…

Вытащив молодицу за порог, хевдинг толкнул ее подлетевшему Люту.

– Всех взяли? – спросил он, оглядывая селение.

– Кого успели! – ухмыльнулся Лют. – Чует моя душа, кто-то там, в лесу укрылся!

– Не гоняться ж за ними… – пробурчал Асмуд.

Варяги бегали по деревне, высматривая потаенные места, шаря по землянкам. Заполошно кудахтали куры, кто-то выл в голос, громко ревело брошенное чадо. Шалаши валялись, разворошенные, камышовая крыша на крайней хате пылала, с треском и гудом пожирая кривые стропила. В огне сгорали чьи-то мечтанья, надежды, тихие уютные вечера…

Злая стрела просвистела, чиркнув Асмуда по волосам. Вторая «змея битвы», [24]прилетевшая из леса, была метче, но хевдинг отбил ее мечом.

– Взять стрелка! – рявкнул он.

Трое или четверо варягов бросились к лесу, припадая к земле за пнями-выворотнями, хоронясь за деревьями, зигзагом одолевая пустое место. Один варяг упал, хватаясь за древко стрелы, пробившей горло, его товарищи канули в лес. Охота на человека была неслышной, все заглушал рев разошедшегося пламени. Затрещав, крыша рухнула, проваливаясь внутрь хаты, и в небо восклубилось облако искр и пепла.

– Словили! – торжествующе воскликнул Лют. – Ведут!

Двое, Фрелав и Акун, тащили избитого стрелка.

– Охотничек ихний! – крикнул Фрелав возбужденно. – Молодой совсем, а туда же!

– Вяжите, и в трюм! – распорядился хевдинг. – Пора нам…

Дошагав до лодьи, он встретился взглядом с Агапитом.

– Осуждаешь? – поинтересовался Асмуд.

– Отчего же? – пожал плечами ромей. – Одни язычники ловят других язычников, обращая тех в рабство… Моя христианская душа спокойна, ибо крещеных среди них нет. – Агапит усмехнулся. – А у росов в обычае, следуя путем из варяг в греки, разживаться рабами на берегах Борисфена и продавать их на рынках Константинополя. Это окупает дорожные расходы…

– Что правда, то правда, – расхохотался Асмуд. – Полезай на борт, святой отец, – отплываем!

Дружными усилиями гридни столкнули лодьи в воду. Оживленно переговариваясь и гогоча, они перелезали через борта и рассаживались по местам. Дар богов – ветер – задул с юга, и воды Днепра огласились радостными криками.

– Поднять паруса! – скомандовал Асмуд.

Широкие полосатые полотнища, то красные, то синие с белым, развернулись, отражаясь в воде, надулись, принимая ветер и толкая лодьи. Домой!