Игра на понижение - Михаил Луговой Страница 5

– Хорошо. – Пассош снова хотел погладить бороду, но вовремя отдернул руку. – И что же мы теперь будем делать?

– Понятно одно: на базу эту штуку тащить нельзя. Как только там узнают, что это, мы больше ее не увидим, а мне хотелось бы пощупать ее собственными руками.

– Я бы не советовал, – протянул в ответ Пассош. – А вдруг там инопланетные микроорганизмы? Дотронешься – и того. Мутируешь на глазах.

– Не пори чушь, ей больно. Температура грунта на такой глубине колеблется от ста до почти четырехсот кельвинов. И сколько эта штука тут лежит? Двадцать пять лет? Микробам крышка, я гарантирую это. Берем эту штуку на борт и…

– Для начала, – Пассош встал с обломка и принялся нервно прохаживаться вокруг, – давайте не забывать о том, что все, что бы мы ни нашли, является собственностью «Мун интернэшнл».

Вадим издал горлом захлебывающийся звук, словно пытаясь проглотить смешок.

– Хорьхе, а когда ты ковырял пробником шпинель [5]в Море Москвы, ты тоже считал ее принадлежащей Международной администрации?

– Я ученый, а не бандит, – голос Пассоша на секунду посуровел. – Да, нам всем приходилось действовать в обход закона. Но, по-моему, ты, я и Ким ясно решили, что это больше не повторится.

– Так и кутриттеры мы выкапываем не каждый день…

– А откуда мы знаем, кутриттер это или нет? Есть вообще способ это узнать?

Гравиметрист на несколько секунд задумался.

– По-моему, есть. Ахмед, мы большую рентгеновскую камеру не выгружали?

– Нет, она все еще в трюме.

– Вот и прекрасно. Засовываем эту штуку в камеру, включаем сканирование и через час будем точно знать, что она из себя представляет.

– Не слишком ли просто?

– Не слишком. Заметь, Хорьхе, у этой штуковины, – Вадим осторожно дотронулся перчаткой до стоящего на торце артефакта, – есть одно замечательное свойство. Она твердая.

– И что?

– А то, что рентгеновская топография и структурный анализ – это моя специальность. И отличить измененное вещество от обычного металла, полимера, природного кристалла я смогу, не сомневайся. А теперь вспомни, давно ли у нас научились делать измененку в твердой фазе?

– Caralho [6]! – выдохнул начальник партии. Действительно, квазиполимеры бывали твердыми лишь при температуре, близкой к абсолютному нулю. – То есть, если это измененное вещество…

– …значит, это сделано не людьми, – закончил Вадим. – Поэтому давайте поскорее вернемся на борт и займемся делом.

Спустя час они точно знали, что найденный ими объект не является ни природным феноменом, ни созданием человеческих рук. Потом еще несколько минут только молча поглядывали друг на друга, подавленные грандиозностью момента.

– Что делать-то будем? – спросил наконец Ахмед.

– Можем передать объект корпорации, как и предписывается контрактом, – медленно проговорил Вадим, искоса поглядывая на начальника.

– Вот не надо этого, не надо меня подначивать! – поморщился Пассош. – Другие предложения есть?

– На «Ди Луле» найдутся люди, которые предложат за эту штуку настоящую цену, – пожал плечами пилот.

– Не предложат, – вздохнул Вадим. – Именно настоящую не предложат. Ни фанатики с «Ди Лулы», ни вообще никто на Луне. На Земле – может быть. Но не здесь.

– Предлагаешь тащить его на Землю? – удивленно приподнял бровь Пассош. – Как?

– На Земле за него дадут миллиарды, за такие деньги я согласен подумать, как именно.

Ахмед подумал, что за миллиарды он тоже мог бы подумать, но русский еще не закончил:

– Главную ценность составляет не он сам, а то, что на нем записано. Если бы мы могли прочитать это, то речь шла бы уже не о миллиардах, а… я даже не знаю. Хорьхе, ну ты же у нас спец в этом вопросе! Как это сделать?

– Как сделать? – Пассош поднял лицо к низкому потолку. – Просто. И сложно. Берем лазер. В нелинейной среде превращаем его излучение в бифотонное поле. Ортогонально поляризуем полученные пары фотонов, после чего разделяем их на два пучка. Один пропускаем через наш объект. Причем делаем это по оси, иначе зачем ему полупрозрачные зеркала на торцах? Смешиваем. Бифотонные пары при этом будут нести триты квантовой информации, кутриты. А потом тратим лет сто на то, чтобы разобраться в полученных данных. Или двести.

– А что так? – удивился гравиметрист. – Мы знаем, что информация представлена в троичной системе. Квантовые компьютеры у нас есть, даже на этой жестянке стоит квантовик. Дальше дело техники. Нет?

Пассош покачал головой:

– Нет. И компьютеров нет. В смысле, таких, как нужно, нет. Не умеем мы работать с кутритами напрямую. Приходится их с кубитами запутывать, с квантовыми двоичными единицами то есть. Прямая работа с квантовыми состояниями высокой размерности – дело будущего. Тут узкой группой не обойдешься. Придется создавать вычислительные кластеры огромной мощности, а это задача на десятилетия, не меньше. Я так думаю.

– Жаль, – погрустнел Вадим. – Ну и куда тогда?

– На «Ди Лулу», – принял решение Пассош. – Есть там люди, которые жизнь положили на рассмотрение этих вопросов. Не мешает показать нашу находку им и проверить еще раз. Не обижайся, Вадим, я просто хочу получить независимое подтверждение. Кроме того, «Ди Лула» – единственная база, куда мы можем протащить эту штуку без посторонних глаз. Ну, возражения у кого-нибудь есть?

Возражения были у Ахмеда, но он не высказал их вслух. Он не слишком понял всю эту научную абракадабру, которую несли его пассажиры, но уловил главное. А еще он неплохо знал тех, кого имел в виду начальник партии, и серьезно сомневался в том, что они, получив в свои руки настоящее инопланетное изделие, смогут держать язык за зубами. Даже три человека – это уже слишком много, а если в тайну окажется посвящен кто-нибудь еще…

В лучшем случае придется продать артефакт на месте. Пусть это будет дорого, но это все равно не миллиарды. А ведь дядя Башар на Земле мог бы найти покупателя. Точно мог бы! И даже один миллиард на троих… А ведь, может быть, и не один…

– Ну, что, Ахмед, летим на «Ди Лулу». Прямо сейчас. Заводи свою керосинку, – сказал гравиметрист.

Ахмед медленно кивнул. Ему внезапно пришла в голову мысль, как доставить артефакт на Землю. Он уже открыл рот, чтобы высказать ее вслух, но вдруг застыл, словно громом пораженный. Он внезапно понял, что ни Вадим, ни Пассош ему для этого не нужны.

– Пилот, вы меня слышите? – переспросил Пассош.