Огонь испепеляющий - Александра Князева Страница 5

Забыть или вспомнить то,

Что было давно,

До начала времён,

До начала всего?

Они не могут дальше идти.

Оставленные позади,

Молящие о пощаде,

Прощении, возвращении,

Избавлении и пути,

По которому уж им не идти.

Они не пойдут за нами, они останутся здесь,

Свободные от

Надежды,

Мечты

Или … что ещё есть?

В тот момент я не думала о том, что кто-то может меня услышать, я просто еле слышно пела, закрыв глаза, вцепившись в решетку. Я настолько погрузилась в себя, что не слышала, как дверь в камеру почти бесшумно открылась, и зашел дракон-палач. Допев песню, я пару минут стояла в тишине, уже понимая, что не одна. Затем медленно повернулась и увидела, что дракон будто находится в трансе, ибо он стоял с полуприкрытыми глазами. Огонь факела при его появлении дрогнул пару раз и погас. Теперь единственным источником света был свет луны, магической иллюзии, проникавший через окно.

— Это не иллюзия, — поразительно ясным голосом сказал Адар.

— Что? — мне пришлось вернуться в реальность.

— Окно — это не иллюзия. Вы действительно сейчас не в подземелье, а в верхних камерах.

— Зачем? — только и смогла я сказать, лихорадочно размышляя, что этому дракону от меня надо.

— Вы поклоняетесь Адану. Чем ближе к стихии, тем лучше переносить все тяготы и лишения, — сказал он, взглядом зажигая вновь факел, возвращая свою стихию в мои уединенные покои.

— Откуда эта благосклонность, Адар? — я использовала второе имя, у драконов было очень много ритуалов со своим значением. Имена значили для них очень многое. Первое имя могли использовать возлюбленные, родные и близкие друзья. Второе имя использовалось в обычной жизни с другими. Обычно при обращении к малознакомым драконам к имени прибавляли слово «тар», обозначающее их принадлежность к этой расе. Они гордились своим происхождением.

Однако, не дав ему ответить, я сказала сама:

— Вы не знаете, сколько каждый из нас здесь пробудет. Хотите, чтобы продержалась подольше с помощью своей стихии?

Адар чуть скривился, но ответил:

— Совершенно так. Когда я буду казнить, я хочу быть уверен, что человек в сознании, прекрасно понимает, что наказание заслуженно. Учитывая блокировку камер, поддержать ваши силы мы можем только при помощи первозданной стихии.

Вот как, значит, в сознании! Надо сказать, вся эта история и этот палач в отдельности начинали знатно выводить меня из себя. Я сжала зубы и пыталась успокоиться, почувствовав, как где-то в затылке откликается боль. Да, защиту камеры они ослабили, мне стало легче, но это значило, что стихии теперь будет проще вырываться. В мои планы это не входило. Единственной моей целью было вырваться из подземелья императорского замка и вернуться к семье. О побеге не могло быть и речи: много магии, много охраны, да и Адар мне не нравился.

Я никак не могла понять, откуда такой интерес к моей персоне. Хотя причин могло быть несколько. Либо приговор уже вынесен, и меня сделали виновной, и в этой камере я буду ждать неминуемой в этом случае казни; либо в замке уже известно о том, что моя стихия мощна и нестабильна, а сейчас меня просто изучают, как подопытного зверька. У меня был еще и третий вариант: они все же не определились с именем убийцы, а время до выяснения официального приговора еще оставалось. Такими изощренными методами палач проверял каждого подозреваемого, полагая, что преступник себя проявит каким-то образом, несмотря на защиту.

Я первая нарушила затянувшееся молчание:

— Когда меня познакомят с другими собратьями по несчастию?

— Что!? — вот и лишился дракон своего спокойствия. — Это что, светский бал!?

— Вам надо увидеть, как ведут себя все подозреваемые, если их собрать вместе. Прощу прощения, если НАС собрать вместе, — произнеся это, я поняла, что права.

— Ведьма, да откуда ты это знаешь!? — палач все не мог успокоиться.

— А, если я заключенная, то и установленные правила этикета можно нарушить? — вопросительно подняв бровь, я посмотрела прямо в пылающие глаза дракона, где алый цвет практически скрылся под фиолетовыми всполохами. — Так, дракон?

Начальник службы безопасности начал рычать и медленно приближался ко мне. А на меня вдруг навалилась абсолютная апатия; пусть мне и предоставили доступ к моей стихии, этот приступ бесследно не прошел, я не могла так быстро восстановиться. Я повернулась к взбешенному дракону спиной, уткнулась лбом в решетку и, закрыв глаза, опять запела ту песню. Не знаю, зачем, но я чувствовала, что поступаю правильно. Постепенно дыхание выровнялось, я смогла упокоиться. Собравшись, я оглянулась, искренне надеясь, что палач уже исчез, но я ошиблась. Он застыл и смотрел на меня, не отрывая глаз, ставших уже совершенно обычными огненными, без фиолетового оттенка.

— Адар, не трать свое время только на меня. Другие заключенные тоже могут быть интересными, — сказала я очень спокойным, почти безжизненным голосом.

— Не разочаруйте меня, леди ир’Нард, — он произнес это странным голосом, возвращаясь к установленным нормам этикета.

— Доброй ночи, лорд Корай, — я в долгу не осталась.

Увидев, что Адар собирается-таки уходить, спросила о том, что давно волновало меня:

— Как Яорн смог разделить стихию? Раньше я считала это невозможным.

— Миледи, Вы задаете очень правильные вопросы, — усмехнулся палач, — однако сейчас я могу лишь сказать, что боги не всегда глухи к нашим молитвам. Я вынужден откланяться, до скорой встречи.

Когда за ним закрылась дверь, я легла на соломенную кровать и неожиданно быстро уснула, отогнав от себя все страшные мысли, рой которых в моей голове все никак не мог успокоиться. Мне многое надо выяснить, но я сделаю все, чтобы доказать свою невиновность.