Как (не) влюбиться в дракона - Татьяна Чащина Страница 5

У тигра подкосились задние лапы, собравшись вместе. Невидимые верёвки сковали их и притянули к земле. Но он бился передними, пока одну не подвернуло под брюхо. Кот орал благим матом и в рыке слышались отчётливо слова, кажется, он был не совсем согласен с методами воздействия на него.

Взгляд мой упёрся в разорванный костюм профессора. Под безрукавкой была в клочья изодрана рубаха и кровоточили царапины. Разум затуманило невероятное беспокойство, тревога такая навалилась, что я рванула вперёд, хорошенько ударив Малого по «мужскому самолюбию».

Вой сирен и мелькающие проблесковые маячки машин полиции, что влетели прямо на пешеходную дорожку, сверкали в разноцветных глазах профессора. Мой профессор — маг, умеющий насильно оборачивать оборотней. И маг сильный.

— Ты ранен, — с ужасом смотрела на его царапины. Там под одеждой живое тело. Данилу больно. Такого сочувствия, такого сопереживания я никогда не испытывала.

— Всё хорошо, радость моя, — шёлк его голоса уже ласкал не только тело, а внутри затронул что-то дремлющее, но уже быстро расцветающее. И я, не обращая внимания на суету вокруг, уже собралась потянуться к его губам, чтобы хоть как-то облегчить его страдания, но меня резко дёрнули назад и заломили руки.

Надели наручники, сорвав мне весь кайф. Повязали всю нашу частную компанию, вместе с голым тучным мужиком, который смотрел на мир маленькими карими глазками над пухлыми щеками и визгливо орал:

— Это не я! Я ничего не делал! Я не знаю, как так получилось!!!

И моего раненого профессора блюстители порядка тоже не щадили. Нас троих запихали в одну машину, а оборотня повезли в отдельной, с клеткой внутри кузова. Несчастный человек, кричал и плакал, но судьба его предрешена, он нарушитель порядка и относится теперь к врагам народа.

Тронулись. Я сидела напротив мужчин, которым явно было весело. Заворожённо смотрела, как улыбается Данил Казимирович. Обалденный мужик! А улыбка у него белоснежная и невероятно привлекательная. И все морщинки на лице были исключительно мимическими и украшали его лицо с правильными чертами. И эта уродливая, страшильная бородень так всё портила, что видеть её больше не могла. Отвернулась.

— Иванова! Как только ты появилась в аудитории в своей безобразной юбке, сразу понял, что ночь у меня будет весёлой.

Малой заржал в такт Казиму. Я только краешком губ улыбнулась и в печали продолжала сидеть молча. И тогда профессор тоже собрался и перестал веселиться.

Молчи, Данил! Я слышала, как ты меня назвал, ты уже показал своё истинное лицо и всё своё отношение ко мне. Теперь сколько угодно можешь глумиться и строить из себя неприступную крепость, но форт твой сдался и выбросил белый флаг, который ты пытаешься от меня спрятать. Я тебя сразила. Спасибо, Ося, юбочка своё дело сделала.

Взашей нас выпинали из машины и отвели в участок. Там заперли за решёткой, освободив руки от наручников. Я бы крикнула, что у нас раненый, но Данил Казимирович просто застегнул свой пиджак и сидел, как ни в чём не бывало. Его друг постоял у решётки и кричал дежурному, чтобы срочно позвонили генералу Воробьёву.

Сидели молча. Я между двух мужчин, сложила руки на голые колени и выпрямилась. Внимательно следила, как заполняется участок. Проводили хулиганов, оказывающих сопротивления. Пробегали девушки в юбке приблизительно, как у меня. Их вскоре отпустили, они всех на прощанье целовали и уходили за здоровым плечистым мужиком.

— А что будет с тем человеком? — тихо спросила я у магов.

— Мы его больше не увидим, — ответил Малой, и не было у него в голосе заигрываний и притязаний на мой счёт.

— Его ведь не убьют? — обеспокоенно посмотрела на Данила Казимировича.

— Нет, — ответил профессор, поникнув головой. — Но он для людей опасен.

Печально всё это и несправедливо. И до слёз обидно за невинного человека. И даже, когда Данил обнял меня за плечо и прижал к себе, я оставалась в тоскливом, удручённом состоянии. Надо прожить столько лет в Москве, где ни сном, ни духом, что творится в Северной Республике. Приехать сюда и воочию увидеть угнетённую магическую расу.

А потом появился потный, лысый генерал. Не в форме, в смысле его физическая форма была далека от идеала и с трудом влезала в форму полицейского. Но фуражка по размеру имелась. Заспанными глазами уставился на нас.

— Здоров, Воробьёв, — устало отреагировал Малой.

— Генерал Воробьёв, — недовольно отозвался полицейский и, как барин холопам, одним движением, без слов приказал нас освободить.

Мы шли из участка не со стороны двора, а по тихим казённым коридорам. Вышли в тихую белую ночь. Было так же холодно, но безветренно.

Как и обещал мой профессор, латынь учили до утра. Мне понравилось. Оборотня только жалко и Данила Казимировича, исцарапанного, а так, я прекрасно провела время.

На ровной площадке у входа, окружённый геометрически ровными орнаментами из цветов возвышался бронзовый бюст.

— Данил Казимирович, это вы? — усмехнулась я, разглядывая памятник. — Борода точно ваша.

— Вот деревня, — возмутился Воробьёв, на полном серьёзе восприняв мои слова, — чему вас только в школе учат. Это Дзержинский Феликс Эдмундович.

— Спасибо, оправдал, — усмехнулся Данил Казимирович.

— Не понял? — возмутился Воробьёв.

Ему никто не ответил. Мужчины куда-то собирались уходить. И в этот очень ранний час к нам на встречу вышел высокий блондин с длинными волосами, облачённый в чёрное пальто.

— Лен, привет. Ты домой? — для него как будто не существовали мужчины вокруг меня, он смотрел голубыми глазами в мои глаза и приятно улыбался.

Если бы в мире существовали прекрасные эльфы, то Ося был бы самым красивым из них. Если бы существовали вампиры, никто бы с ним не сравнился в обаянии. Он держал в длинных тонких пальцах растрёпанного, мокрого котёнка непонятного цвета, и это ещё больше добавляло Осе прелести.

— Да, домой. Ты со мной? — впервые в жизни было обидно, что Ося появился. Я боялась посмотреть на профессора, которого сейчас укроет волной разочарования в жизни.

— Это твоя подруга? — поинтересовался Малой.

— Это мой друг, — огрызнулась по привычке. Я за Осю не раз дралась, вот по причине таких вот вопросов.

Плюнув на все предрассудки, взяла своего красавца под руку и пошагала в сторону дома.