Город живых - Антон Ледовских Страница 5

– Прости, брат, – услышал худощавый, он даже не обернулся, понял: у бойца кончились патроны. За спиной послышались торопливые шаги и хлопок падающей решетки. Их осталось пятеро. Двое с автоматами и трое с пулеметами.

– Отступать к дальнему левому углу. Держаться группой. Выполнять.

Худощавый сделал полшага назад, поймал в перекрестие прицела ближайшего зомби и надавил курок. Вместо выстрела послышался щелчок. Патроны в последнем рожке кончились. Отбросив бесполезный автомат, боец рывком достал из наплечных кобур «беретты». Пистолеты хищно сверкнули хромированными боками.

Остальная четверка слаженно отходила к дальнему углу, оттягивая на себя добрых две трети всех зомби. Небольшая часть мертвецов бесновалась у клетки с пулеметчиками. Полтора десятка тварей, рыча, надвигались на оставшегося в одиночестве бойца. Положение усложняли мертвяки, которые отказывались от преследования четверки и, оставляя группу, разворачивались в сторону одиночки. Но с ними пока справлялись снайперы.

Заговорили «беретты». Видимо, у худощавого был некий опыт стрельбы с двух рук, как оказалось, недостаточно большой. Недопустимое количество пуль не находили своей цели. После двух обойм упокоились только два мертвяка, и еще один упал, но продолжал движение на четвереньках. Бесконечные секунды, потребовавшиеся на перезарядку, позволили подойти первым зомби на расстояние в пять метров. За спиной одновременно хлопнули две клетки. Это укрылась растратившая весь боекомплект, четверка бойцов. «Беретты» заговорили вновь. Точность стрельбы, благодаря мизерному расстоянию, увеличилась. Но спешка все равно не дала нанести максимальный урон. Только семеро зомби свалились тяжелыми кулями на пол. Осталось еще трое плюс один недобиток. Патронов больше не было. Худощавый знал это наверняка. Знал это и капитан.

– Беги в укрытие! – На сей раз голос капитана перекрыл звуки пальбы. Стрелять продолжали только снайперы. И опять все пошло наперекосяк. Капитан увидел, как прямо из-под пилона, на котором он стоял, вылетела человеческая фигура и опрометью кинулась к последнему, не активированному кругу жизни. В суматохе все забыли о первом дезертире. Страх так охватил его, что он, ничего не соображая, все это время колотил в закрытые створки ворот впускного тамбура.

Идиот, подумал капитан, на инструктаже десять раз повторяли, что ворота не откроются до конца испытания. Карантин – самое святое правило выживших – не осмелились бы нарушить даже ради десятка жизней.

Часть мертвяков, оттянутых на себя смелой четверкой, отказалась от попыток сломать клетку, спрятавшую от них близкую добычу. И, переключив свое внимание на новую жертву, направилось к впускным воротам. Теперь же, услышав приказ капитана, который на самом деле к нему не относился, и увидев надвигающихся зомби, в голове у придурка кое-что прояснилось. Он понял, где нужно искать спасение. Не замечая ничего, он в прыжке буквально повис на рычаге. Клетка грохнулась на пол, лишая возможности спастись худощавого.

Капитан был взбешен. Если бы трус подождал, у парня был шанс добежать и скрыться за спасительной решеткой. Снайперы бы наверняка сняли излишне прытких зомби. Теперь они не могли ничем помочь, зомби были слишком близко от бойца, и угол прицела не позволял стрелять без опасности задеть курсанта.

Капитан медленно поднял глаза на худощавого. И встретил его взгляд. Он боялся увидеть тоску и безысходность во взгляде курсанта. Боялся потому, что слишком долго снятся потом эти лица. И просыпаясь в поту, он не может заставить себя заснуть опять. Все, что угодно, только не видеть эту боль и отчаяние в глазах обреченных.

От неожиданности он вздрогнул. Вся фигура худощавого выражала полное спокойствие. Не браваду перед лицом смерти, а уверенность в своей победе. А в глазах у него вместо обычного рассеянного выражения была сталь. Правую руку он держал у себя за спиной, закинув ее за голову. Как будто собирался почесать затылок. А в метре за ним ближайший зомби уже вытягивал руки и оскалил зловонную пасть, чтобы вцепиться в незащищенную спину. Парень чуть нагнулся и выбросил из-за спины руку, как бы отдавая салют капитану.

Капитан не мог поверить своим глазам. В продолжение руки худощавого ярко засверкал зеркальным блеском плавный изгиб катаны. Половина головы зомби, разрубленная наискосок от левого угла челюсти до мочки правого уха, с хлюпаньем упала на бетон. На спине у худощавого болтались разрубленные кожаные ножны. Капитан быстро оглянулся и нашел глазами стеллаж с холодным оружием. Одно место в ряде с самурайских мечей пустовало. Когда парень успел взять меч, никто не заметил.

Боец развернулся в сторону нападающих. Шаг вперед. Резкий зигзагообразный взмах катаны, сначала вверх, потом вниз. И еще двое мертвяков, с косо разрубленными головами, оседают на пол. Шаг назад, полуоборот, выпад. Четвертый противник застыл с пронзенной насквозь головой. Лезвие катаны торчало у него из затылка. Недобитый мертвяк медленно подползал к парню. Но капитан уже оценил ситуацию и был спокоен. Всех остальных мертвяков могут снять снайперы.

Худощавый легким движением освободил клинок, ловко развернул катану лезвием вниз и сильным ударом пригвоздил голову ползущего мертвяка к полу.

На полигон выходили сотрудники карантинной службы. Клетки были подняты, курсанты выстроены в колонну на расстоянии пары метров друг от друга. Последним из клетки был выпущен трус. Он кинулся было с объятиями к освободившим его карантинщикам, но, получив сильный удар ногой в живот, скорчился на полу и заскулил. Память у него от страха совсем отбило. И правила безопасности эпидемконтроля из головы вылетели напрочь. Его не жалели, но и не осуждали. Ужас, который вызывали зомби, часто был неподсилен психике неподготовленного человека.

Трус не играет в хоккей. А слабак никогда не станет бойцом внешней безопасности. Теперь парень обречен до конца жизни работать где-нибудь на ферме или на рыбачьем сейнере и получать свой паек. Но пусть лучше так, чем в момент опасности он подведет отряд. Слишком дорога стала каждая человеческая жизнь.

Капитан стоял в тамбуре. Мимо него проходили уставшие курсанты. В конце колонны шел худощавый парень. Неприметный и какой-то рассеянный. Капитан окликнул его:

– Боец, ты где так саблей научился махать?

– А я не учился, – с улыбкой ответил парень. – В фильмах старых видел. Всю жизнь мечтал в руках подержать. Хорошая штука оказалась.

– Как тебя зовут, самурай? – Уголок рта капитана тронул еле заметный намек на улыбку.

– Данил.

– Молодец, Данил! – Капитан сжал кулак и резким движением прижал его к груди в области сердца. Данил повторил его жест – знак приветствия бойцов внешней безопасности. Рук подавать друг другу среди воинов было не принято.

– До встречи, – сказал капитан. Развернувшись, он вышел из тамбура.

– До встречи, – тихо ответил Данил и зашагал в противоположную сторону. Его ожидал недельный карантин в одиночной камере, впрочем, как и всех остальных курсантов.