Посмертно. Нож в рукаве - Юрий Валин Страница 5

— Они грубые. Они нас… Куда мы с тобой попали? — Даша почувствовала, как по щекам снова потекли слезы.

— Сейчас по затылку получишь, — предупредила Мари. — Не знаю, куда мы с тобой выйдем, но уж точно не на асфальтированную Рублевку. Держись. Деревенские ей не нравятся, аристократка гламурная. На себя посмотри — одни слезы да сопли. Нет, брезговать мы не будем. Попадется пастух или тракторист — будешь ему улыбаться да просить растолковать, куда нас, дур подорванных, занесло.

Рассвело быстро. Девушки, наконец, набрели на ручей — тек теперь вдоль дороги. Жутко хотелось пить, но Мари заставила процедить воду сквозь ткань. Выжимая из подола прохладные капли, Даша никак не могла напиться.

— Слушай, — озабоченно сказала Мари, — у тебя трусы — дырка на дырке. И платье не лучше. Нам вообще-то и к деревне стыдно выходить. За шалаву тебя примут.

— У тебя платье тоже отвратительно выглядит, — заметила Даша, — ткань как марля просвечивает.

— Вот б… — Сестра посмотрела ткань на просвет. — И здесь не везет. Ведь совсем новое платье было. Вставай и пойдем.

Даша едва волокла ноги. Смотреть по сторонам сил не оставалось. Выпитая натощак вода беспокоила желудок. Хотелось лечь и не шевелиться.

— Эй, сестричка, смотри — кажется, река впереди. И там лес правее. Широченная река, прямо Волга. Или Миссисипи. Сейчас туман разойдется…

— Маш, я сейчас умру, — прошептала Даша.

— Не преувеличивай, — Мари засмеялась. — Мы уже покойницы. Ты сама говорила. Давай-ка, вперед шагай. Наверняка к людям скоро выберемся.

Сестры вышли на перекресток. Ярко светило едва поднявшееся над горизонтом солнце. Щелкали и щебетали, перепархивая по голым буграм вдоль дороги, птицы. Даша тоскливо шмыгала носом.

— Ты в себя приходи, — потребовала сестра. — Впереди спуск, выйдем к реке. Как ты в таком виде людям покажешься? Бродяжка одуревшая.

Даша не хотела к людям. Лучше просто лечь и заснуть. На этот раз навсегда. Хватит жизни. Уже совсем-совсем хватит. Вот только желудок… И на этот раз умереть спокойно не получится.

— Маш, мне нужно отойти, — Даша сошла с дороги.

— Нашла время, — рассердилась сестра, но пошла следом.

Даше хотелось ее отослать, и так стыдно, но тут по дороге застучали копыта и заскрипели колеса. Даша ахнула. Сестра поспешно присела рядом.

— Голову пригни!

Лошадь фыркала уже рядом. За скрипом колес девушки расслышали обрывок разговора:

— …с первыми лучами солнца. Как же! Разве с тобою-то вовремя соберешься? — занудно упрекала молодая женщина.

— Чего рисковать? — оправдывался мужской голос. — Все равно к первому парому успеем. А раньше выезжать опасно. Вон, опять в нашей округе йиена объявился.

— Вечно у тебя отговорок полно…

Мимо промелькнула повозка, запряженная красивым гнедым мерином. Скрипели грубоватые, сколоченные из досок колеса. Даша успела разглядеть черноволосую молодую женщину в просторном одеянии и ее плохо выбритого спутника, бодро помахивающего вожжами. На повозке громоздились туго набитые мешки.

— Ничего себе! — прошептала Мари. — Ты видела?!

— Что они бедные? Да, и телега у них самодельная. На рынок торопятся.

Мари смотрела на сестру широко распахнутыми голубыми глазами. С сочувствием смотрела, как на тяжело больную. Наконец сказала:

— Дарья, ты совершенно с ума сошла? Они же на каком-то странном английском разговаривали.

— Почему странном? — пробормотала Даша. — Акцент какой-то необычный, и все. А так все понятно.

Сестра глянула ей в глаза и сухо сказала:

— Пойдем, слабоумная. Слышала, здесь какой-то йона бродит.

Они подошли к пологому спуску к реке и остановились. Ярко блестела просторная гладь воды. Справа, вдоль ближнего берега, раскинулась зеленая роща. К небу тянулся дымок костра. Сбегающая вниз дорога упиралась в дощатый причал. Рядом стояли две повозки. Сидела группка людей. А на противоположном берегу раскинулся большой город.

Причалы, заставленные десятками кораблей и барок. Целый лес мачт и снастей. Крошечные фигурки, снующие с поклажей по сходням. Стрелы лебедок, поднимающие тюки и бочки. Низкие строения — склады, амбары, зернохранилища, высокие штабеля бревен и бочек сплошным лабиринтом тянулись до самых городских стен. Невысокие, но мощные башни и зубцы крепостных стен. Ворота — одни, вторые, третьи… За стенами крыши домов. Справа, уже внутри городских стен, видны стены повыше — стройные высокие башни с бойницами — замок. Вяло колышутся узкие яркие знамена.

Мари присела на корточки, потерла ладонями лицо:

— Так я и знала. Чувствовала. Просто отвратительно здесь чисто. Что для XXI века, что для ада. Мусора вообще нет. Влипли мы с тобой, сестренка. В историю. В первобытную.

— Не может этого быть, — вяло запротестовала Даша. — Это музей какой-то. Туристический центр. Они здесь все сохранили нетронутым. Как в Праге…

Мари взметнулась на ноги, оскалившись, хлестнула сестрицу по щеке:

— Хватит чушь пороть! И без тебя гнусно! Не знаю, что с нами такое случилось и можно ли выбраться из этого твоего «музея», но уж надышаться здешнего дерьма нам придется досыта. Так что заткнись, если ничего путного сказать не можешь. Мне и за тебя, идиотку, думать придется…

Шлепанцы на исцарапанных ногах держались плохо. Даша плелась за сестрой и тупо сожалела, что не сдохла ночью. Из носа текли сопли, в животе угрожающе бурлило. Не нужно было пить сырую воду. Вот об этом и думай, обо всем прочем позаботится твоя уверенная и мудрая сестрица.

Шмыгая носом, Даша стояла и старалась не смотреть, как сестра разговаривает с местными. Людей здесь было немного: торговцы овощами на двух повозках, — с одной семейной парой, так боящейся опоздать к первому парому, сестры заочно уже были знакомы. Еще здесь торчало четверо юнцов — эти явно заявились пешком и теперь сидели на перилах пристани. У ног мальчишек валялись потрепанные мешки. С этой четверкой и вступила в разговор Мари. Доносившиеся сомнительные шуточки Даша старалась пропускать мимо ушей. Мальчишки явно были уверены, что девки провели ночь, работая в роще у остановившихся там речников. Что за «работа», тоже было абсолютно понятно. Машка бесстыдно улыбалась и не спешила рассеивать заблуждения местной шпаны. Насчет нарядов девушек местные хулиганы тоже не замедлили высказаться. Особенно неприлично было оценено нижнее белье, просвечивающее сквозь платья. С взаимопониманием вопросов не возникало — нормальный язык, только смысл отдельных слов не совсем понятен. Очевидно, местный жаргон. Или ненормативная лексика. Догадаться можно…

Краснеть у Даши не было сил. Девочка отошла к перилам чуть подальше, присела на доски пристани. От досок крепко пахло рыбой, в щелях желтели рассыпанные зернышки овса. Несчастный желудок Даши начал бунтовать с новой силой.