Корректировщик истории - Юрий Валин Страница 5

Жить здесь нельзя. Здесь из вещей-то только здоровенный новенький монитор. Правда, ни к чему не подключенный – провода валялись на полу, рядом с «фильтром-пилотом». Жутковато светится красный глазок индикатора напряжения.

– Я попугай с Антильских островов. Но я живу в квадратной келье мага, – процитировала возникшая в двери сержантша. Уже без верхней куртки, в небрежном светлом свитерке и джинсах. Джинсы, хм, шикарные. В смысле и сами портки недешевые, и плоть светловолосой военнослужащей весьма… стильная. Моделью она подрабатывает, что ли? Экие длиннющие конечности.

– Эй, абитуриент срочной службы? Огляделся? Проникся? Что такой заторможенный? Не нравится уединенный приют?

– Здесь и зубную щетку положить некуда, – угрюмо заметил Женька. – Мне вроде тумбочка положена или шкафчик?

– А, так кое-какие представления об армейской службе у тебя имеются? Щетку, пасту, бритву и прочие зубочистки можешь пока сунуть в стол. Если тумбочка окажется жизненно необходима – изыщем. Лишнее столы выкинем. Правильную форму одежды, обувь и одеяло получишь незамедлительно. Заодно покажу, где столовая. Завтрак в 7.00, обед в 13.00, ужин в 19.00. Опаздывать без уважительной причины не принято. Схлопочешь взыскание. Можешь сразу вырубить зубилом-рубилом на внутренней стороне век – здесь не опаздывают и ценят точность. Ясно, рядовой?

– Понял.

– Не «понял», а «так точно». Собственно, лучше пока и ограничить лексикон этим «так точно». На первые месяцы хватит с лихвой. Остальные вопросы задаешь в специально отведенное время.

– Так точно. Разрешите спросить?

– Валяй, – милостиво качнула светловолосой головой сержантша. – Только недолго, нам нужно в комендантскую каптерку успеть. Что за животрепещущая проблема?

– А где остальные?

– Кто?

– Ну, батальон. Рота.

Девица ухмыльнулась:

– Тяготеешь к парадам и массовым построениям на плацу? Вынуждена разочаровать. Твой взвод, рота и батальон – это я, товарищ майор и еще три-четыре человека. В звании рядового ты тут единственный и неповторимый. Можешь законно гордиться. Попал в элиту. Осознаешь всецело, если останешься у нас. Или наоборот, если осознаешь – останешься. Все, разговоры отставить. Вперед, за достойным камуфляжем.

* * *

За три дня к камуфлированному блеклому «хабэ» Женька кое-как привык. Оказалось, если брючный ремень правильно подогнать, штаны не так уж и отвисают на заднице. Товарищ старший сержант показала, как нужно подшивать воротнички. Занятие это казалось абсолютно нелепым, но пришлось поднатужиться. Начальница пообещала «драть за грязь и криворукость беспощадно», а слово с делом у нее не расходилось. Женька это осознал на второй день, когда выгнала на пробежку. Процесс оказался абсолютно не похожий на армейские физзарядки – Женька уже полюбовался на утренние потуги комендантского взвода, благо корячились соседи по службе в углу двора. Под рявканье прапорщика приседать и отжиматься дело, конечно, тоскливое, но парням, честное слово, было легче. А Женьку начальница элементарно заставила пробежаться.

Было еще темно, Женька с нехорошим предчувствием натянул спортивные штаны и ветровку, кроссовки ему оставили собственные, гражданские. Задачу старший сержант поставила элементарную – как можно скорее прибыть из точки А в точку Б. По сути, круг «расположение в/ч» – Крымский мост – парк Горького – Пушкинский мост – «расположение». Женька бежал, оскальзывался на льду. До парка еще старался, держался спортивно. Только дыхания уже не хватало. Мелькнула надежда, что в парк не пустят, но сержантша только кивнула скучающему охраннику – видимо, ее здесь знали. До моста Женька кое-как трусил, потом спекся и перешел на шаг.

– Э, боец, ты не со студенточкой здесь фланируешь, – сообщила надсмотрщица, поправляя под своей ветровкой пояс с бесчисленными кармашками утяжелителей. – Работай.

– Да не могу я. Не марафонец.

– Ну-ка! – Рука у сержантши была крепкая – так хлопнула между лопаток, что Женька, втянув голову в плечи, заскакал вверх по лестнице.

Хватило ускорения ненадолго. В сквере за мостом начал окончательно подыхать.

– Вперед, Земляков!

– Не могу, – прохрипел Женька, хватая ртом воздух. – Воспаление легких схвачу.

– Вылечим.

– Да уж не трудитесь. Лучше подохну.

– Отчислю я тебя, мудак!

– Ну и отчисляйте.

Сержантша замолчала. Больше не подгоняла. Кое-как быстрым шагом добрались до «расположения». Спина под ветровкой начала мерзнуть.

Стоял Женька под горячими струями душа, потом не выдержал, сел на теплый пластик поддона. Может, и правда пневмония – это выход? Ведь комиссуют тогда, а?

Оказалось, сержантша дожидалась, когда душ освободится, сидела в предбаннике. Светлые волосы взъерошены, камуфляжная майка обтянула грудь.

– Извиняюсь, не подумал, – пролепетал Женька.

Ничего не сказала, только глянула недобро, скользнула в душевую кабину.

Почти до обеда не трогали. Женька сидел в каморке, читал уставы и документы из скоросшивателей. Приказано было ознакомиться со всеми томами. Смысла в этом не было ни малейшего – просто копии документов и боевых отчетов давних пор, начиная с гражданской войны и заканчивая действиями в Афганистане. Понимал Женька с пятого на десятое – одни аббревиатуры чего стоили. Ладно, как говорится в древней армейской мудрости – «солдат спит, служба идет». На койку Женька ложиться все-таки не осмеливался, – вероятно, за такой грех немедленно из Москвы сошлют.

Перед обедом заглянул майор:

– Так, Земляков, штудируешь? Похвально. Иди-ка на свежий воздух.

Женька, неловко застегивая пуговицы бушлата, поспешил во двор.

Там ждали еще два начальника: ненавистная сержантша и незнакомый круглолицый капитан.

– Вот что, Земляков, – сказал майор, – неувязочка получается. Екатерина Георгиевна, в смысле товарищ старший сержант, докладывает, что вы не проявляете должной заинтересованности в улучшении своей физической формы. Это странно и необъяснимо. Вы не любите спорт, а, Земляков?

– Никак нет, товарищ майор! – браво отрапортовал Женька. – Спорт и физкультуру я люблю. Особенно баскетбол. Но к стайерским дистанциям не имею способностей. Конституция у меня такая от рождения.

– С обращением по уставу, вижу, вы ознакомились. Это хорошо. А вот насчет неудачной конституции – весьма прискорбно. Бег – основа бытия. Я вот в свое время не успел ноги унести, в связи с чем данные конечности и пострадали, – майор похлопал себя по бедру. – Ладно, вот перед вами гимнастический снаряд, в просторечии именуемый турником. Подойдите и выжмите из себя все, на что способны. Чистота выполнения элементов не обязательна. Но, уж будьте любезны, до предела напрягитесь.

Женька постарался. Десяток подтягиваний, попытка подъем-переворота.