Меч ненависти - Джеймс Салливан Страница 5

Широкая ухмылка диссонировала с подобострастным тоном.

Олловейн промокнул лоб платком.

— Я уже представляла тебе Гондорана, мастера-лодочника моего дворца? — мимоходом спросила Эмерелль. — Это была его идея — переделать лодку в паланкин.

— Очень оригинально, — коротко ответил мастер меча. — Может быть, все же лучше отправиться в гавань верхом?

Гондоран бросил на Олловейна злобный взгляд. В то же время он казался удивленным. По крайней мере миг. Олловейн предположил, что мысль поехать верхом его озадачила.

— Нет! — тихо сказала Эмерелль, но ее тон не оставлял сомнений в том, что королева больше не желает говорить об этом.

Лицо предводителя хольдов озарила ликующая улыбка. Затем Гондоран приказал подчиненным наклонить верхушку мачты, чтобы паланкин можно было пронести через длинный туннель к набережной.

— Шагом марш! — скомандовал князь кентавров.

Он двигался рядом с бортом со стороны мастера меча, голова полуконя находилась на высоте борта. Олловейн видел, как вес паланкина давит ему на плечи. Оримедес обернулся к эльфу. У кентавра был широкий нос, который, очевидно, ему уже не раз разбивали. Через левую бровь змеился белый шрам. Неухоженная светло-русая борода обрамляла лицо. На подбородке волосы были окрашены пролитым вином. На обнаженной груди кентавра висела широкая грубая перевязь, к левому плечу Оримедеса был пристегнут кинжал в ножнах. От всех кентавров несло вином, потом и конским волосом.

Колонна медленно пришла в движение. Отряд всадников из других дворов присоединился к ним. Его составляли роскошно одетые молодые эльфы, эльфийских скакунов вели в поводу фавны. С большинством из них Олловейн был знаком лишь мельком. Они были гостями дворца.

От топота копыт кентавров по туннелю разносилось эхо. Воздух был затхлый. Пахло сгнившими растениями и старым камнем. Кое-где на стенах буйно разрослись светящиеся грибы. Когда мимо проезжала колонна всадников, крохотные ящерки разбегались в поисках убежища в трещинах.

Когда врата туннеля наконец остались позади, кортеж приветствовали звуки ракушечных рогов, звеневшие со всех башен города. Улица была полна ликующих детей альвов, и только перед паланкином королевы в толпе образовался коридор. Козлоногие фавны с длинными бородами несли на плечах детей кобольдов, которые в противном случае потерялись бы под ногами. В конце улицы Олловейн заметил даже гримтурсена, инеистого великана, который совершенно очевидным образом страдал от жары и обмахивался веером величиной с парус. Между разбитыми колоннами разрушенной башни стояли три ореады, горные нимфы, только изредка оставлявшие Иолиды. Прекрасные апсары танцевали на воде большого фонтана, словно на паркете. Они были немного пышнее эльфиек. Их обнаженные тела были раскрашены бандагом; как змеи, вились по их коже узоры. Поговаривали, что они пишут на теле свои тайные желания и тому, кто расшифрует эти письмена, они будут верны до тех пор, пока путь в лунный свет навеки не разлучит ускользающих от ищущих.

От толпы зевак отделился оркестр кобольдов. У них на шляпах были белые цветки лотоса, что, с учетом непостоянства маленького народца, можно было рассматривать как униформу. На протяжении нескольких тактов трубы, барабаны, трещотки и треугольники следовали указаниям капельмейстера, пока борода последнего вдруг не начала буйно расти и бедняга не запутался в ней дирижерской палочкой. Пока кобольд, ругаясь, пытался высвободить палочку, мелодия перешла в громкое дребезжание, а Олловейн заметил под ногами у нескольких гигантских минотавров двух лутинов. Этот лисоголовый народец был известен тем, что его представители не упускали случая отпустить грубую шутку и постоянно использовали свои необычные магические способности для всякого рода каверз. Мастер меча обеспокоенно поглядел на королеву. Хольды как раз выровняли мачту и подняли эльфийское знамя, золотого скакуна на зеленом фоне. Паланкин покачивался, словно лодка на мягких волнах, пока кентавры прокладывали дорогу сквозь толпу зевак.

Олловейн держался вплотную к Эмерелль. Его взгляд неустанно скользил по толпе, затем возвращался к террасам дворцов, мимо которых они проезжали. В лодке они плыли высоко над головами зевак. То был сущий кошмар! Королева представляла собой мишень, по которой просто невозможно было промахнуться.

Олловейн в очередной раз попытался поставить себя на место злоумышленника. Что бы он сделал, если бы захотел убить Эмерелль? О выходе в паланкине убийца знать никак не мог. Олловейн сам узнал об этом только ближе к вечеру. Лишь хольдам, готовившим лодку, было известно намерение королевы. Возможно ли, что кто-то из них выдал тайну?

В бессильной ярости Олловейн сжал кулаки. Бесполезно. Убийца всегда будет на шаг впереди. Эльф может только реагировать, в то время как у преступника всегда тысяча возможностей.

С ночного неба спустилась стайка крохотных луговых фей. Размером не больше стрекоз, они окружили королеву и осыпали ее волосы парфюмированной цветочной пыльцой. Сотни бабочек отделились от платья и поднялись в воздух, чтобы потанцевать с луговыми феями в сверкающем красочном хороводе. Эмерелль рассмеялась и помахала толпе рукой.

С террас дворцов бросали лепестки цветов. Воздух полнился приятными ароматами. Повсюду развевались шелковые знамена, а на высоких дворцовых башнях эльфийские маги начали плести свои заклинания. Кристаллы преломляли свет, образуя сверкающие радуги. Золотые фонтаны устремлялись в небо, раскрываясь и превращаясь в красочные цветы. Даже дома детей альвов попроще, у которых не было своих волшебников, сияли золотым светом. Там выставили на окна сотни масляных ламп, чтобы принять участие в Ночи Огней.

До ушей Олловейна донеслось мягкое звучание тростниковых флейт. Он бросил быстрый взгляд в узкий проулок, где танцевали минотавры. Они привязали к рогам золотые кадила и в такт звучанию флейт покачивались в экстатическом хороводе. За ними тянулись белые струйки дыма.

Краем глаза Олловейн увидел продолговатый предмет, устремившийся к королеве. Он оттолкнул Эмерелль в сторону. Снаряд с грохотом ударился о нагрудник, скрытый под его камзолом. Послышались испуганные крики.

Королева мгновенно снова оказалась на ногах и помахала рукой толпе.

— Ты слишком нервничаешь, Олловейн, — прошептала она, указав на сломанную ветку, лежавшую перед ними на дне лодки. На светлом дереве были выжжены руны. Женское имя?

За их спинами двое хольдов взобрались по гладкой мачте и стали с любопытством заглядывать через плечо королеве. Один из них заплел лоснящиеся от жира волосы в косы, Он дерзко улыбнулся мастеру меча и вдруг запел:

— Олловейн, наш рыцаришка, от страха нассал в штанишки.

Резким жестом королева заставила насмешника замолчать. Затем обвела испытующим взглядом толпу. Наконец указала на кентаврессу с коротко стриженными черными волосами. Полулошадь поднялась на задние ноги и громкими криками пыталась привлечь к себе внимание королевы.

Эмерелль нагнулась за палкой, поднесла ее к губам и запечатлела на светлой древесине легкий поцелуй.