Ректор моего сердца - Лидия Миленина Страница 5

Стану нищей.

Захотелось плакать, и я закусила губу. Позор. Идиотский позор, непонятный взрыв силы, что сломал мою жизнь.

Ректор ничего не ответил, лишь продолжил буравить меня взглядом, в котором не читалось ничего теплого или доброго. Потом вдруг произнес холодно и спокойно:

— Почему вы так поступили, тарра Гварди? Вы не получили никаких указаний, какое упражнение вам нужно выполнить. Кроме того, разве вы не знаете, что водное воздействие болезненно и оскорбительно для огненных?

Холодно, резко. Удивительно холодно для того, чья стихия — огонь. Вдвойне холодно от того, что внутри него ощущалось злое раздраженное пламя.

Я подняла взгляд. Да, глаза ректора полыхали под ледяной коркой самообладания.

— Я подумала, что огонь нужно загасить… — ответила я неуверенно. Не говорить же правду? Что в его огне мне привиделось то пламя, поглотившее моих родных, и сила сама вырвалась на волю, чтобы защитить их в бесплотном видении.

Ректор помолчал и отвернулся от меня, посмотрел на мэтра Соло, обвел глазами остальных экзаменаторов.

— Я не считаю, что тарра Илона Гварди, — надо же, как хорошо запомнил мое имя, — достойна учиться в академии. Подобная разнузданность силы и несдержанность делают ее опасной для окружающих.

— Но, тарросси! — почти закричала я. В этот момент я готова была кинуться на колени и умолять. Умолять хотя бы дать мне шанс поучаствовать в испытаниях. Я хорошо владею основами водной и общей магии, даже воздух знаю неплохо! Только дайте мне показать себя! И… я могу контролировать себя.

Наткнулась лишь на острый режущий взгляд ректора и сочувственный — мэтра Соло.

— Зато какую силу… — негромко произнес он. — К тому же, не дав девушке возможность поступить, мы получим сильного мага, не умеющего контролировать свою силу, и потому опасного для общества…

Ректор поморщился:

— В чем-то вы правы, мэтр, — проговорил он так, словно меня рядом не было, и это нормально обсуждать судьбу человека в его присутствии. — Но сегодняшнюю несдержанность сложно объяснить даже волнением на экзамене.

— Магистр Герат, — раздался вдруг спокойный голос. Он принадлежал приятному блондину с ментального факультета. Прежде, несмотря на миловидность, его лицо показалось мне строгим, но голос звучал мягко. — Как менталист, я не проводил полного осмотра… Но вижу, что девушка очень голодна и находится в состоянии крайней усталости. Возможно, ее поведение объясняется этим…

Я выдохнула и с благодарностью посмотрела на него. Неожиданная поддержка, как манна небесная. Ректор снова взглянул на меня.

— Почему вы не поели перед экзаменом, тарра Гварди? — спросил он холодно, но без прежней режущей резкости, просто с интересом.

— Я ждала, когда меня вызовут, ваша честь, — ответила я, стараясь, чтобы голос не срывался. От слов менталиста у меня появилась надежда… Нужно не упустить ее. — Экзамен длился долго, а я… не взяла ничего с собой.

— А денег сходить в буфет у вас нет, — спокойно закончил за меня ректор. Оглядел присутствующих. — И снова я не считаю, что тарра Гварди может учиться в академии. Однако, как я уже сказал, вы, мэтр Соло, председатель сегодняшней комиссии. Вам решать. В любом случае, я настаиваю, что сегодня Гварди не может быть допущена к испытанию.

Я снова выдохнула. Надежда… хоть какая-то. Мэтр Соло не чета ректору. Он добрый, хороший… Он может помочь мне. А дальше нужно просто держаться подальше от этого гордого, злого и противного человека — ректора.

— В таком случае я предлагаю все же дать тарре Гварди шанс поучаствовать в испытании на мой факультет завтра на дополнительной комиссии, — произнес мэтр, и я увидела в его лице открытую радость. — После того как она выспится и хорошо поест.

— Без меня, пожалуйста. Определите судьбу этой девушки без меня, — ответил ректор. Он и так стоял, а теперь вышел из-за стола и встал напротив меня.

К собственному стыду, я ощутила, что у меня задрожали колени. К тому же я не маленького роста, хоть и не слишком высокая. Ректор же был высоким мужчиной, крупным, в его фигуре читалась сила, и его взгляд сверху вниз просто придавил к полу.

— А вы, Гварди, если, конечно, поступите благодаря доброте мэтра Соло и мэтра Антони, — он усмехнулся, — постарайтесь не попадаться мне на глаза. Встреча с вами — не лучшее впечатление в моей жизни, — он потряс ладонью, словно там у него и верно был ожог.

— Хорошо, ваша честь… — только и нашлась я. А в следующее мгновение я смотрела ему в спину — он кивнул экзаменаторам и быстрым шагом пошел к выходу.

Кажется, все с облегчением выдохнули. Но прямо у двери ректор вдруг остановился, оглянулся. Пошарил в кармане, подошел к экзаменационному столу рядом со мной и вдруг положил на него большой золотой париссо, круглый, с выгравированным профилем короля Статора.

— Хорошо поешьте и… купите себе новое платье. Сегодня вечером вы успеете это сделать, — бросил он и отвернулся.

Первым моим порывом было схватить деньги. Целый золотой париссо — это сто коримми. Я смогу поселиться в нормальной гостинице, смогу есть на эти деньги целый месяц, купить себе даже не одно, а два новых платья… Рука дернулась к столу.

В этот момент я поймала сочувственный взгляд мэтра Соло. И поняла, что получила пощечину.

Дать деньги незнакомой женщине, не родственнице и не наемной работнице — оскорбление. Это все равно, что назвать ее проституткой. Негласный закон высшего общества и среднего класса, к которому я хотела принадлежать, если смогу поступить в академию.

Я отдернула руку. Ректор только что унизил и оскорбил меня при всех. И поставил в безвыходную ситуацию. Взять — значит принять оскорбление, признать себя ничтожеством и нищенкой. Не взять — еще раз оскорбить ректора.

— Берите, у вас ведь нет средств, — Герат обернулся ко мне снова, видимо хотел проконтролировать, возьму ли я деньги.

— Я не могу, — ответила я, ощущая, что вот-вот заплачу. Слезы комом стояли в горле, еще мгновение, и я разрыдаюсь прямо здесь, на глазах у всех. — Я их не заработала.

— Что ж, ваше право, — бросил ректор. — Не ожидал подобной гордыни в девушке из приюта.

Отвернулся и с непроницаемым лицом вышел за дверь. А я почувствовала, как по щеке позорно катятся слезы. Да и золотой париссо так и лежал на столе, словно ждал, что я передумаю.

— Молодец, — вдруг сказал менталист Антони. — Вы хорошо держались, тарра Гварди. Считайте, большую часть испытания вы прошли, — от его спокойного голоса стало легче, и я нашла в себе силы благодарно улыбнуться в ответ. — Завтра ждем вас рано утром на дополнительной комиссии. И да… деньги вы можете взять, мы никому не скажем, — он подмигнул мне и переглянулся с другими экзаменаторами.

— Благодарю вас, мэтры… — только и нашлась я.

Деньги я не взяла. Ректор может потом спросить, не передумала ли я. Не хотела, чтобы он решил, будто желание наживы взяло во мне верх над собственным достоинством.