Зимняя битва - Жан-Клод Мурлева Страница 5
Зимняя битва - Жан-Клод Мурлева читать онлайн бесплатно
– Понятно. Ну, давай разбираться…
– Учительница дала такой пример: Он – булочник, она – булочница. Надо придумать еще три.
– Придумал?
– Да, три. Только насчет третьего не уверен.
– Слушаю тебя.
– Он – кот, она – кошка.
– Очень хорошо.
– Он – волшебник, она – волшебница.
– Отлично. А третий?
– Не знаю, может, неправильно…
– А ты скажи, посмотрим.
– Он – ботинок, она – туфля.
Хелен стоило большого труда не расхохотаться. Но в то же время ее накрыла волна печали, глубокой и неодолимой. Может, у нее где-то есть маленький братик, свой, родной? Братик, который вот так же пыхтит над уроками? Бьется, высунув язык от усердия, над спряжением глаголов или над умножением двузначных чисел?
Нет, нигде у нее нет никаких братьев и сестер. И родителей нет. Она вспомнила приют, где прошло ее детство, и осенний день, когда она его покинула. Разве такое забудешь?
Трое хмурых мужчин вталкивают ее на заднее сиденье большой машины. Запирают дверцы и трогаются, не говоря ни слова. Хелен спрашивает того, кто сидит рядом:
– Почему вы заперли дверцы – думаете, я собираюсь выпрыгнуть на ходу? Куда вы меня везете?
Но тот молчит, даже головы не поворачивает. Всю дорогу в ноздрях у нее стоит крепкий запах кожи от его куртки и дым сигарет, которые курят двое других на переднем сиденье. Час за часом они едут полями, потом вдоль реки до незнакомого городка, пока перед ними не вырастает серое здание, в котором ей отныне предстоит жить: интернат.
И никогда ей не забыть, как она со своими конвоирами впервые вошла во двор.
Там не меньше сотни девочек, они стоят кучками по пять-шесть человек и ждут; у каждой через руку переброшена сложенная накидка, а в другой руке какая-то книжечка. Все на удивление тихие. Хелен ведут по каким-то обшарпанным коридорам и вталкивают в предбанник кабинета Директрисы, где на несколько минут она остается одна. Потом открывается дверь и выходит девочка с накидкой через руку и с книжкой в другой. Она маленького роста, в очках с толстыми стеклами и выглядит еще более потерянной, чем остальные. Это Катарина Пансек, как позже узнает Хелен. Она лепечет: «Теперь ты…» – и исчезает. Хелен тихонько толкает дверь, которая осталась приоткрытой.
– Фамилия!
Так Хелен впервые слышит голос Директрисы.
– Дорманн. Меня зовут Хелен Дорманн.
– Возраст?
– Четырнадцать лет.
– Подойдите.
Хелен останавливается перед столом, за которым сидит женщина мощного телосложения с коротко стриженными седыми волосами. На ней мужской пиджак, и плечи широкие, как у мужчины. Ее прозвище – Мадам Танк, это тоже Хелен скоро узнает. Танк роется в бумагах, находит личное дело Хелен и проглядывает его. Потом открывает ящик стола и достает оттуда маленькую книжечку:
– Возьмите!
Книжка очень потрепанная, обложку раз десять подклеивали.
– Это правила внутреннего распорядка. Вы должны всегда иметь их при себе. В них восемьдесят один пункт. Заучивайте по десять пунктов в день. Если мне придется еще увидеть вас в этом кабинете, чего я вам не пожелала бы, вы должны знать их наизусть. Пройдите вон туда, выберите себе накидку подходящего размера и выйдите. Если в приемной кто-то ждет, скажите, пусть заходит.
Хелен входит в соседнее помещение – целый зал, где висят десятки и десятки накидок, словно это театральная костюмерная. Только здесь все костюмы одинаковые: тяжелые суконные накидки с капюшонами. Хелен бродит среди них, как по лабиринту. «Если когда-нибудь мне надо будет спрятаться, – думает она, – теперь я знаю подходящее место». Выбирает из этих серых накидок одну поновее, примеряет: впору. Снимает ее, перекидывает через руку и выходит из кабинета Директрисы, которая не обращает на нее никакого внимания.
В приемной на скамейке ждет своей очереди высокая бледная девочка. У нее идет кровь носом, она прижимает к нему платок, уже местами красный. Ее зовут Дорис Лемштедт, и через шесть месяцев ее у везут отсюда совсем больную.
– Твоя очередь! – говорит Хелен и выходит во двор, где робкий луч солнца падает на тихих, неподвижных девочек с накидками и книжками в руках.
– Я заменю на «Он – заяц, она – зайчиха»? Так лучше?
Хелен очнулась и улыбнулась мальчику:
– Да, конечно… Не так смешно, но правильнее.
Из кухни вместе с упоительным запахом печеной картошки до нее донесся голос Паулы:
– А как твоя подружка Милена? Здорова? Ты по-прежнему ею восхищаешься?
– Да, здорова, – рассмеявшись, отозвалась Хелен, – и да, восхищаюсь. Она меня ждет в библиотеке. Можно будет отнести ей картошки?
– Конечно. И пирога возьми, если останется.
Паула вечно стряпала. Для себя, для Октаво, для всякого, кто зайдет. Никто не мог побывать у Паулы и ничего не съесть, и никто не уходил от нее без какого-нибудь гостинца, будь то кусок пудинга с изюмом или шоколадного торта, или хотя бы яблоко. У нее был сынишка Октаво, но мужа не было. Хелен как-то спросила о нем, и Паула сказала, что никакого мужа ей не надо. Здесь, на холме, было царство утешительниц. Мужчинам в нем не было места, разве что таким, которые умеют держаться в тени. Как тот, который топит печку, – подумала тогда Хелен. Он, несомненно, был одним из тех мужчин-теней, которые могли жить на холме. Другим тут было не по себе. Они жили в городе и появлялись редко. Утешительницы по большей части отличались дородностью, которую старательно поддерживали. Как утешать кого-то, прижимать к себе, когда всюду кости торчат? Правда, некоторые однокашницы Хелен держались обратного мнения: их утешительница была маленькая и хрупкая, но они не променяли бы ее ни на какую другую. Катарина Пансек, например, всегда твердила, что ее утешительница – маленькая серенькая мышка, но такой она ее и любит. И ни за что не согласилась бы утонуть в недрах такой туши, как Паула. Хелен Паулу не выбирала. Просто надзирательница, которая привела ее на холм в самый первый раз, три года назад, остановилась, не спрашивая ее согласия, перед домом 47 и сухо сообщила:
– Ее зовут Паула. Я вернусь за вами через два часа.
Хелен спустилась на три ступеньки и постучала в дверь. Паула открыла, увидела ее и так и покатилась со смеху:
– Поглядите-ка на этого бездомного котенка! Заходи, есть хочешь? А попить? Горячего шоколада, а? Ну конечно, чашечку шоколада. Сразу согреешься.
С тех пор Хелен приходила к Пауле шесть раз, то есть ровно столько, сколько дозволялось правилами. В общей сложности – четырнадцать часов, только и всего. И все равно ей казалось, что она знает Паулу всю жизнь. Так много места занимала та в ее сердце.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии