Дитя Смерти - Алия Якубова Страница 49

Город мы жечь не стали. Зачем? Тогда жителям может прийти в голову покинуть эти места. А так можно будет наведаться сюда еще раз через год или два. Проверенный метод. Правда, иногда, наши соседи объединялись против нас и пытались взять Фермоскиру. Но пока никому не удавался сей план.

Царька Валиссы все-таки пришлось убить. Он сам вышел против нас во главе с дворцовой стражей. Такого мы спустить не могли. Они все погибли. Город был наш. Из мужчин в живых осталось не более четверти. Молодым амазонкам не терпелось расправиться с этими скотами, но я велела никого больше не трогать.

В Фермоскиру мы возвращались победительницами, с богатой добычей и рабынями. Многие горожанки приобрели этот статус. Среди невольниц были и две дочери царя. Мы отбирали молодых и сильных.

Вот он – триумф! Сладкий приз кровавой битвы. У нас есть пословица: "Сердце амазонки бьется лишь во время битвы". И так оно и есть. Я словно ожила. Впервые за эти пять лет. Я стала прежней, очистилась и возродилась в этой битве.

В Фермоскире нас встретили поздравлениями, как издревле встречали победителей. В честь победы царица объявила пир. Но прежде добыча была поровну разделена между всеми амазонками, участвовавшими в походе. Так в мой дом вошли две новые рабыни – как раз те царские дочери. Хотя именно на них я не настаивала. Так распорядился жребий. А точнее мои воительницы. А возражать я не видела смысла.

До дома меня даже проводил небольшой эскорт – мои старые подруги. Среди них, кстати, была и Антисса. Может, мы еще не считались друзьями, но дело активно к этому шло. Новых рабынь я препоручила заботам Варры и Сибил. Сами они уже не были рабынями. Первое, что я сделала, вернувшись домой, это провозгласила их метеками – вольноотпущенными. Они могли свободно перемещаться по Фермоскире и наниматься на работу. Даже могли стать гоплитками. И их дети уже считались амазонками.

Гуляли мы до глубокой ночи. Причем мне удавалось не есть и не пить, не вызывая ни у кого подозрений. Хотя нет, я все-таки утолила голод от одной из новеньких рабынь. И сразу всю усталость как рукой сняло. Проводив гостей, я отправилась во дворец – знала, что Калисто хочет меня видеть. Она даже подвергла некоторым изменениям мои дворцовые покои: окна можно было закрыть плотными ставнями, а полог кровати заменили на другой, более плотный.

Царица не спала, хотя уже приготовилась ко сну. Она стояла возле окна, и ночной ветерок путался в шелке волос, раскидывая их по плечам. Я тихо подошла и обняла Калисто. Та легонько вздрогнула от неожиданности, но, узнав, тотчас расслабилась. Обернувшись, она сказала:

– Поздравляю с победой.

– Спасибо, – улыбнулась я, вдохнув аромат волос. Они хоть и черные, но всегда пахнут солнцем.

– Ты вернулась из боя без единой царапины, – она просто констатировала факт.

– Да. И мы не потеряли никого из дочерей Фермоскиры.

– Знаю, – улыбнулась Калисто. – Амазонки уже успели дать тебе новое прозвище.

– Да? И какое? – спросила я с веселым интересом.

– Черный Ястреб.

– Вот как? – я вскинула брови.

– Мне рассказывали, что ты разишь с молниеносной скоростью.

– Ну уж! Прямо с молниеносной.

– Ладно, у нас есть более приятные темы для разговора, и не только разговора, – лукаво улыбнулась Калисто. Ее руки коснулись моих плеч, и хитон с шуршаньем стек к ногам. Вскоре еще один составил ему компанию.

* * *

Не смотря на свое новое качество, я продолжала свою прежнюю жизнь в Фермоскире. Если кто и замечал за мной некоторые странности, вслух о них не говорили, считая, что это просто влияние благодати Артемиды.

Нам с Калисто было хорошо, как никогда. Любить и быть любимой – ради этого можно пожертвовать многим. Но нам и жертвовать не приходилось.

Так прошел почти год. Очень счастливый и удачный. Походы проходили успешно, мы возвращались с богатой добычей. Многие в открытую говорили, что я принесла удачу в Фермоскиру. Что ж, я не старалась их разубеждать.

В долине, по которой протекал Фермодонт, воцарилась весна. Дни становились все более теплыми и длинными. Фермоскира тонула в ароматах цветов. Весна… А значит близился один из главных праздников амазонок – агаповесса.

Праздник длился с неделю. Единственное время в году, когда амазонка может прикасаться к мужчинам, дабы зачать дочь. Но не больше трети воительниц могут участвовать в агаповессе – дабы не понизить обороноспособность.

Именно об этом празднике мы все чаще заговаривали с Калисто. Уже в который раз, свернувшись в моих объятьях, она говорила:

– Я понимаю, что должна пойти на агаповессу в этот раз. Мне уже немало лет, и Фермоскире нужна наследница. Но если все повториться?

Шесть лет назад царица уже была в "долине любви" – как это прозвали амазонки, и зачла дитя, но в положенный срок жрицы вместо будущей наследницы отдали ей пустой щит. У Калисто родился мальчик.

– Не настраивай себя на худшее, – утешала я ее, хотя у самой сердце кровью обливалось при мысли, что она должна для этого сделать. – Тебе нужна дочь. Более того, она нужна Фермоскире.

– А ты… пойдешь в "долину любви"? – осторожно поинтересовалась Калисто.

– Мне нет смысла. Я не могу иметь детей. От обычного смертного во всяком случае. Я уже отдала свое право на агаповессу Антиссе.

– Понятно, – как-то странно вздохнула Калисто, теснее прижимаясь ко мне. Нам никто не был нужен в нашем устоявшемся мирке на двоих. Но чрево царицы должно родить наследницу. К тому же Калисто хотела дочь, но вот способы ее не устраивали. Она очень сильно разочаровалась в первую свою агаповессу.

– Ты пойдешь в поход на ловлю трутней? – спросила я, перебирая роскошные черные локоны царицы. Мы издревле трутнями называли мужчин, которые допускались в "долину любви", и поступали с ними так же, как и пчелы.

– Да, пойду. Мы вместе пойдем, так ведь?

– Конечно, любовь моя.

Этот поход напоминал облаву. Лишь раз в году амазонки берут в плен мужчин, и наши соседи боятся этих набегов едва ли не больше, чем обычных стычек. Издревле повелось, что мы предпочитаем пленять воинов. Хотя, в те времена практически каждый мужчина умел держать в руках оружие.

Уже через полчаса воины спасались бегством, но мы на лошадях, безусловно, оказались быстрее. Большинство амазонок предпочитали стреноживать мужчин кнутом.

Часа за три мы их переловили и вернулись в Фермоскиру, где и передали трутней храмовым, которые будут их охранять. Сегодня же жрицы проведут отбор. До агаповессы допускаются лишь сильные, здоровые экземпляры.

Во время отбора на лицах пленников было написано недоумение. Все знали, что раз в год амазонки пленяют мужчин, но для чего – никому неизвестно. Сейчас, когда отобрали лучших, они стали подозревать, что их ждет рабство. Но догадки оставались догадками. Никто не собирался им что-либо объяснять. С трутнями запрещено разговаривать.