Мерцающие врата - Дженна Блэк Страница 49

Это было совсем не то, что я хотела услышать.

— Итан — не мой дружок, — сказала я почти рассеянно. — И я не прошу сделать из меня суперниндзя. Я просто не хочу больше чувствовать себя совершенно беспомощной.

— Но ты и вправду беспомощна против Рыцарей.

— Суть не в этом, — сказала я. Интересно, он действительно такой тормоз или специально прикидывается? — Просто если я хотя бы буду представлять себе, что могу как-то защищаться, я буду знать, как попробовать сбежать или избежать боя. Ну, и учитывая то, как стремительно растет число моих врагов, где гарантия, что следующими на меня не нападут уже не Рыцари, а какие-нибудь другие существа из Волшебного мира?

Финн впервые взглянул на меня серьезно. Кажется, мысль показалась ему дельной. Он скрестил руки на своей накачанной груди и смерил меня взглядом.

— Рыцарям запрещено делиться своими знаниями и умениями с теми, кто Рыцарем не является. Это — против рыцарского кодекса.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он жестом остановил меня.

— Но, — сказал он, — если твой отец это одобрит, я могу найти кого-нибудь, кто научит тебя основам самообороны.

На лице его мелькнуло подобие улыбки, что заставило меня заподозрить неладное.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретного? — спросила я.

Финн выглядел почти самодовольно.

— Да. И я могу обещать, он разбудит в тебе весь воинственный дух, который спрятан у тебя глубоко внутри.

— И что именно это означает? — спросила я, начиная подозревать, что мне предлагают вовсе не то, о чем я просила.

— Ты сама поймешь.

Клянусь, у него в глазах блеснули искорки с оттенком некоторого злорадства.

* * *

Отец вернулся только ближе к десяти вечера. Видимо, встреча проходила за ужином. Мы с Финном в это время сидели на диване в гостиной и смотрели по телику какой-то британский комедийный сериал. Я понимала одну шутку из трех, Финн тоже не смеялся, но каждый раз, как раздавался закадровый хохот, на лице его появлялось подобие улыбки, из чего я сделала вывод, что сериал ему все же нравится.

Даже за те несколько часов, что мы провели вечером вместе, состояние Финна значительно улучшилось. Он уже без гримасы боли поднялся с дивана, приветствуя отца, когда тот вошел в комнату. Они о чем-то договорились, отец поблагодарил Финна, и тот, попрощавшись, ушел.

Отец подошел к шкафу, откинул дверцу того, что оказалось баром, и налил себе щедрую порцию бренди, кажется. Он покрутил напиток в бокале, но сразу пить не стал.

— Судя по твоему выражению лица и по тому, как быстро ты направился к бару, встреча прошла не слишком плодотворно? — спросила я.

Мышцы его лица немного расслабились, он хмыкнул и отпил небольшой глоток бренди. Потом жестом пригласил меня сесть на диван, и мы расположились на противоположных его концах.

— Все прошло так, как я примерно и предполагал, — сказал он. — Все мы быстро и единогласно решили, что должны объединить свои усилия, чтобы защитить тебя. И следующие три часа провели в спорах, как именно сделать это наилучшим образом.

Он рассмеялся, покачал головой и сделал еще глоток бренди.

А вот мне все это вовсе не показалось смешным.

— Так что же вы решили?

— Мы решили продолжить разговор завтра.

— Ты шутишь? — простонала я.

Он сухо улыбнулся в ответ.

— Мы политики, моя дорогая. Для того чтобы прийти к консенсусу, нам нужно время и силы. Но все же мы единогласно решили, что нужно найти для тебя безопасное жилье.

Видимо, вид у меня был встревоженный, потому что отец быстро добавил:

— Не то чтобы здесь ты не была в безопасности, но просто здесь… до тебя легче добраться.

— Кому добраться?

Он пожал плечами.

— Когда у тебя есть враги, да еще такие серьезные, лучше, если они вообще не знают, где ты находишься.

Видимо, подразумевалось, что при мысли, что отец такой честный, такой откровенный со мной, меня охватит ликование — и я нисколечко не замечу, что он не ответил на мой вопрос! Неужели он и вправду так думает обо мне?

— Не волнуйся, — сказал он и сделал еще глоток бренди. — Сейчас в моем доме ты в полной безопасности. Просто в качестве постоянного решения проблемы он не подходит.

Я ничего не сказала, потому что начинала чувствовать, как вокруг меня вырастает золотая клетка. Я и так уже была под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, а теперь понимала, что и редкие мгновения свободы, такие как во время похода по магазинам, ускользают от меня. Если они запрут меня теперь где-то, где никто не сможет меня найти, я еще больше буду в их власти. Они окончательно отрежут меня от внешнего мира.

Мысль была грустная, я затосковала. Я бы поспорила, но для спора нужны были аргументы, а не просто слова: не хочу, чтобы меня запирали, как принцессу в башне. Пока ничего другого я придумать не могла, так что предпочла промолчать в надежде на то, что хорошая мысль может появиться после хорошего сна.

Я стала старательно изображать, что зеваю, но зевок получился настоящим. Отец посмотрел на меня вроде как с родительской нежностью.

— У тебя был трудный день, — сказал он, — тебе надо поспать.

— Да, пожалуй, — ответила я, снова зевая.

Возникла неловкая пауза; ни отец, ни я не знали, что делать. Понятно было, что я не стану целовать его в щеку перед сном, но все же какой-то жест требовался. Кажется, отец тоже почувствовал это, но тоже не представлял, что тут можно придумать. Наконец я просто сказала:

— Что ж, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил он и чуть официально кивнул. — Сладких снов.

Видимо, на большее проявление нежности друг к другу мы не были способны.