Хозяйка Четырех Стихий - Мария Гинзбург Страница 49

– А, Митя, вот и ты, – сказал Иван, увидев княжича. – Хвала богам, ты жив!

– Что у тебя с рукой? – спросил Митя.

Иван пренебрежительно повел плечом. Вдруг лицо его посмурнело.

– Митя, – сказал он, отводя глаза. – Твоя мама… Лакгаэр сделал все, что мог, но понимаешь…

– Простите меня, княжич, – сказал старый сидх печально. – Большая часть камней при разрушении замка посыпалась в залив, но были и те, что полетели прямо на нас. Я отводил их, но с этим осколком мне справиться не удалось. Он шел прямо на КПП, как выпущенный из баллисты, как заговоренный прямо… Одно утешает, ни княгиня, ни баронесса так и не пришли в сознание до самой совей гибели.

Лакгаэр не стал терзать подростка описанием того, что осталось от Анастасии, но образ кровавой лепешки с воткнутой в середину алмазной диадемой горел в его ауре так ярко, что Карину передернуло. Иван же думал о другом. Сидх солгал из деликатности. Анастасия была вполне в сознании в момент смерти. Ее тело оказалось тесно сплетенным с телом неизвестного мужчины. Издевательское пожелание Онуфрия сбылось. Князь размышлял о том, что похороны надо будет устроить как можно быстрее и в закрытом гробу.

Митя так же вяло, как и его брат только что, повел плечом. Карина поняла, что сегодня ночью уже произошло нечто такое, что оглушило подростка, и известие о смерти матери на этом фоне показалось мелким и незначительным. «Что бы это могло быть», заинтригованно подумала ведьма. Иван обнял княжича здоровой рукой, прижал к себе.

В этот момент дверь операционной распахнулась. Братья и Лакгаэр одновременно, словно по команде, развернулись на звук, полностью закрыв обзор Карине. Ведьма аккуратно обошла их и встала рядом с Лакгаэром. С другой стороны от Карины оказался однорукий сидх, незаметно подошедший к группе во время разговора братьев. Наверное, хотел что-то спросить у своего старейшины, но, как и Карина, постеснялся вмешиваться. Дарина выкатила Шенвэля и озадаченно остановилась при виде загородившей ей дорогу группы.

– Ты нашел Жезл Власти? – сурово спросил Иван.

Судьба Эрустима явилась главным яблоком раздора при заключении мирного договора между Мандрой и Фейре. Мандречены утверждали, что поскольку жезл создан мандреченкой и сейчас находится на территории Мандры, то и после его извлечения из замка должен быть передан им. На что эльфы возразили, что Эрустим принадлежит наследникам Разрушительницы Пчелы, Лайтонду и Хифкристу, как и любая иная собственность их родителей. Хорошо, отвечали мандреченские дипломаты. Жезл принадлежит Лайтонду и Хифкристу. Но в виду высокой культурной и государственной ценности жезла – Черное Пламя включил его изображение в герб Мандры, а Искандер не стал менять государственную символику – после извлечения Эрустима из замка он должен быть сдан государству. За жезл будет выплачено материальное возмещение, размеры которого они готовы обсудить. На что Лайтонд ответил: «Тогда доставай Эрустим сам». После захвата Мир Минаса Верховного мага Фейре сочли погибшим, и дипломаты вернулись к переговорам. Но Хифкрист заявил, что перед смертью отец завещал Эрустим именно брату, и он не считает возможным высказываться по этому вопросу. В конечном итоге, этот пункт был исключен из мирного договора. Единственная клаузула, касающаяся Эрустима, говорила о невозмещении убытков при его извлечении из замка и не вызвала возражений ни у одной из сторон. Император хотел подтолкнуть смельчаков на поиски жезла, и эльфы молчаливо согласились с этим. Ивану же Искандер дал совершенно секретные и совершенно недвусмысленные полномочия. Кто бы ни вытащил Жезл Власти из замка, Иван должен был любым путем приобрести его. Возмещение этих убытков гарантировалось государственной казной, а жрецам Прона было запрещено принимать в производство иски в случае гибели или увечья смелого авантюриста, временного владельца Эрустима. В случае вывоза жезла с территории Мандры Ивану грозила смертная казнь.

Шенвэль отрицательно покачал головой.

– Но я думаю, что Эрустим разрушился в горящем замке, – хрипло, с усилием выталкивая слова, ответил Верховный маг Фейре. Он покосился на Карину и хмыкнул. Ведьма проследила направление его взгляда и увидела, что все еще держит в руке леденец.

– Что это была за шестиголовая тварь? – спросил Иван. – Ведь Черное Пламя, насколько я помню, имел только три головы?

Карина, не сводя глаз с Шенвэля, поднесла леденец ко рту и медленно, с наслаждением облизала его. К ее восторгу, на бледных щеках сидха выступила краска.

– Это Чудо Юдич, младший брат Змея Горыныча, повелителя драконов Загорья, – ответил сидх, переведя взгляд на князя.

– Еще не легче, – пробормотал Иван. – Ты хочешь сказать, что разгневанный Змей Горыныч теперь явится мстить за брата?

– Ну, в любом случае, не раньше, чем похоронит его, – сказал Шенвэль. – Но я тебе твердо обещаю, что если он придет, мы выясним свои отношения подальше от твоего города.

Карина почувствовала движение за спиной. Сидхи, сидевшие в приемном покое, потянулись на голос Верховного мага Фейре.

– И на том спасибо, – сказал Иван хмуро.

– Позволь нам вернуться на нашу половину Рабина, князь, – сказал Лакгаэр. – Теперь все в сборе… Через площадь не пройти, может, ты разрешишь ладьям пристать к берегу и забрать нас?

– Можно, – сказал Иван. – Да только, наверное, не все ваши смогут идти…

– О, не беспокойся, – ответил старый сидх. – Легкораненые помогут идти раненным тяжело.

– Можете взять подводы, на которых я привез их сюда, – сказал Митя. Иван одобрительно кивнул. Лакгаэр чуть прикрыл глаза, выходя на телепатическую связь.

– Мы тоже пойдем к себе, – сказал Иван. – Никто не видел, кстати, Онуфрий здесь?

– Да, – сказала Карина. – По крайней мере, он прибыл в госпиталь вместе с нами, а потом куда-то потерялся.

Иван коротко взглянул на ведьму. Выражение его лица подтвердило самые худшие предположения Карины. Князь был намерен с треском выставить ведьм из города. Иван обратился к брату:

– Митя, иди, поищи его.

Не успел княжич покинуть свиту брата, из операционной выглянул Поджер.

– Что за совещание здесь? – спросил он резко. – Немедленно освободите проход, пациента надо доставить в палату.

Тут хирург увидел Ивана и осекся.

– О, я не претендую на место, которое мне не принадлежит, – сказал Шенвэль. – Мы возвращаемся к себе.

– Вы совсем с ума сошли, – возразил Поджер. – Транспортировка убьет вас. Я категорически запрещаю вам покидать госпиталь, иначе я снимаю с себя всякую ответственность.

– Мы будем очень осторожны, – сказал Лакгаэр. – Вы знаете, как говорят: «Дома стены помогают»?

– Я все сказал, – отрезал хирург.

Иван, экены, Карина и подошедшие сидхи молча наблюдали за перепалкой.

– Похоже, мне придется остаться, – сказал Шенвэль.

– Еще чего, – возмутился Лакгаэр.