Игры богов - Мэри Филлипс Страница 48

— Не боюсь, — соврал Аполлон.

— Если хочешь, давай писать песню вместе, — предложил его двоюродный брат, помахивая ручкой. — Я собираюсь создать что-нибудь великое. Ты мог бы выйти на сцену вместе со мной.

— Пожалуй, я откажусь, — сказал Аполлон.

— А я и не сомневался, — заметил Эрос. — Я знаю, как ты не любишь быть в центре внимания.

«Интересно, это он так иронизирует?» — задумался Аполлон.

— Я знаю — что-нибудь да получится, — продолжал Эрос. — Хотя место, конечно, не слишком подходящее для творчества.

Аполлон огляделся. Стены были покрыты выжженными кругами — следами плохого настроения Геры. Шторы почти полностью сгорели — остались лишь жалкие клочки ткани на самом верху, а мебель после того бурного собрания пришла в еще более плачевное состояние. Обивка кресел и дивана обуглилась, многих подлокотников и ножек не хватало…

— Гефесту следовало бы что-нибудь с этим сделать, — сказал Эрос. — Или этой новой уборщице. Когда она уже вернется из своего отпу… — Он замер на полуслове и с искренним беспокойством посмотрел на Аполлона: — Что такое?

Разумеется, Аполлон не упустил этой возможности.

— Ничего, — ответил он как можно более горестным тоном.

— Точно? — спросил Эрос.

Когда Аполлон ничего не ответил, он продолжил:

— Знаешь, я жду не дождусь, когда вернется Персефона. Хоть погода установится.

— Я уже давно не был на улице, — замогильным голосом проговорил Аполлон.

— И почему же? — поинтересовался Эрос.

— Да так… — вздохнул Аполлон.

— Аполлон, если у тебя плохое настроение, хватит говорить недомолвками, лучше расскажи мне, что случилось.

— А зачем мне что-то тебе рассказывать? — спросил Аполлон. — Ты мне не нравишься.

— Согласен, — ответил Эрос и замолчал, ожидая продолжения.

— Элис умерла, — вдруг произнес Аполлон.

— Уборщица?!

Казалось, эта новость и впрямь потрясла Эроса. По его лицу разлилась не приличествующая богу бледность.

— А я думал, она просто уехала… — протянул он. — Что же произошло?

— Это все Зевс, — сообщил Аполлон. — Он узнал, что в доме была смертная.

— А откуда ему это стало известно?

— Ну, ты же понимаешь… — сделал неопределенный жест Аполлон. — Он всемогущий, вездесущий, все такое.

— Нам обоим хорошо известно, что Зевс уже давно не всемогущий и не вездесущий, — сказал Эрос. — Должно быть, кто-то ему рассказал… Аполлон, это ты рассказал отцу про уборщицу?

— Зачем мне это нужно? — спросил Аполлон.

Эрос озадаченно потер лоб и произнес:

— Как жаль, что я знаю ответ на этот вопрос.

— Не понимаю, о чем ты, — заявил Аполлон, — ведь я ничего такого не делал.

Эрос, до того тихо сидевший на своем месте, беспокойно повел плечами, его глаза забегали.

— Так что это за ответ? — проговорил Аполлон.

Помолчав несколько секунд, Эрос спросил:

— Ты хотел, чтобы Элис умерла?

— Да, — признался Аполлон. — Но это еще ни о чем не говорит.

— А почему ты желал ее смерти?

— Потому что я любил ее, а она меня нет.

— Я боялся, что причина именно в этом, — сказал Эрос, отложив блокнот и ручку. — А теперь тебе… тошно?

— Да.

Эрос сделал глотательное движение:

— Тебя не отпускает тревога?

— Да.

— У тебя потеют ладони?

— Да, а что?

Эрос вытер руки о брюки:

— Тебя все время как будто что-то грызет изнутри?

— Точно.

— Тебя не отпускает сожаление, что ты не сделал все иначе?

— Я и так все делал иначе. Но, в общем-то, да.

— Одна половина твоей души хочет все исправить, а вторая — спрятаться где-нибудь и все отрицать?

— Эрос, ты что, научился читать чужие мысли? Ты никогда не умел этого делать.

— Дело не в этом, — ответил Эрос. — В отличие от тебя я знаю, что такое чувство вины. Если ты хочешь стать христианином, тебе придется научиться этому.

— Чувство вины? Ну да, наверное, — медленно кивнул Аполлон. — Так значит, ты считаешь, что меня мучает чувство вины?

— Почти наверняка — если ты считаешь себя в каком-то смысле ответственным за смерть Элис.

— Но при чем здесь я? — возмутился Аполлон. — Ее убил Зевс.

— Можно нести ответственность и за чужие проступки, — заметил Эрос.

Казалось, он забыл о присутствии Аполлона — его взгляд не отрывался от грязного окна.

— Но предположим, что ты прав, — произнес Аполлон, которому не хотелось терять источник сочувствия, — Допустим, я чувствую себя виноватым — и неважно, виноват я на самом деле или нет. Как я могу избавиться от этого чувства?

— Хороший вопрос, — повернулся к нему Эрос. — Если бы ты был добрым христианином, то мог бы покаяться в своих грехах и молить о прощении.

— И мне бы это помогло?

— Наверное.

— Прощение от несуществующего бога избавляет от чувства вины?

— Только если ты веришь в него, — сказал Эрос. — Именно это я уже много лет пытаюсь втолковать вам всем. Вера — это очень мощная штука. Смертных вера делает совсем другими — другими становятся их поступки, их чувства…

Понимая, что сейчас последует длинная проповедь, Аполлон прервал Эроса:

— Значит, если ты не веришь в этого бога, ничего не выйдет?

— К сожалению, нет.

— Так что же делать?

— Вообще-то выбор есть, — произнес Эрос. — Ты можешь позволить чувству вины подобно нестерпимым адским мукам пылать в тебе до тех пор, пока оно не сожжет тебя дотла. Я всегда считал, что именно отсюда происходит представление об аде. А можно извиниться перед человеком, которому ты причинил зло, и попытаться заслужить его прощение.

— Но Элис мертва. Как я могу извиниться перед ней?

— Но ведь она не единственная пострадала от этой смерти, — заметил Эрос. — Ты можешь извиниться перед ее друзьями, близкими…

— Точно! И тогда чувство вины уйдет? — спросил Аполлон.

— Вот именно.

— Тогда почему все не извиняются перед всеми постоянно?

Эрос закинул ногу за ногу, но потом вновь поставил ее на пол.

— Я думаю, чтобы извиниться, нужна смелость, — сказал он. — Ведь в этом случае придется открыто признать свою вину и принять возможные последствия, какими бы они ни были. Иногда проще продолжать жить с чувством вины. А еще…