На волоске - Марьяна Брай Страница 48

— Канафары пустыни имеют лошадей, которые проходят через пески, - грустно ответила девушка, на ее глаза вновь упала та пелена горя, которую я увидела, когда встретила ее на рынке.

— Они не везде могут пройти. Мой отец и дед водили караваны, и я с пяти лет был с ними. Так хорошо кроме меня знают пустыню еще три человека, и если идти моими тропами, мы можем вовсе не встретить караванов и пустынных канафаров.

— Мы идем в Гордеро? – я вышла к нашему небольшому лагерю, пропустив смешные истории, которыми разбавлял завтрак Лафат. На тряпке лежали: сыр, которым меня угощал Парамай, нескольку шариков каши и лепестки сухого мяса, что дала нам в дорогу служанка Криты.

— Да, Мали. Это главный город Синцерии, его сердце. Раньше он был столицей Империи, и сейчас там есть все самое лучшее, что только можно увидеть на всех землях. Только там мы сможем затеряться. Я отведу вас и вернусь домой. Найти караван из Гордеро – проще простого, и от Гордеро серты платят золотом, - Лафат был расслаблен, и, казалось, представлял себе, что мы уже там, и он собирается в обратную дорогу, смакует большой куш, с которым он может вернуться к своей семье.

— Сколько идти до Гордеро? – я надеялась, что этот «короткий путь», который знает Лафат займет минимум времени, и мы, наконец, уйдем с этих земель, где лично меня очень долго не забудут. Фалея сделает все возможное, чтобы сделать мне больно, уж в этом-то я была уверена!

— Через рундину мы войдем в Виелию, а потом я найду серту или два, которых нужно сопроводить до Гордеро. Так у нас будет охрана и еда в дорогу. Я заплачу за лошадей, несущих воду, и мы сможем часть дороги ехать на них.

— Так сколько до Гордеро? – переспросила я более настойчиво.

— Закончатся геранар и гертатор, - уже менее радостно ответил Лафат.

Крита рассказывала мне о временах года. Каждое из них имеет два месяца, но каждый такой месяц как наши полтора. Летние месяцы здесь и назывались геранаром и гертатором. Сейчас закончилась уже весна, значит, дорога займет целых полгода, если мерить временем, к которому я привыкла на Земле. В своей прошлой жизни. Полгода!

— Хорошо, Лафат, а нет какого-то города ближе? Большого и богатого? – на всякий случай переспросила я.

— Такого, как Гордеро, нет, Мали, и вы только там сможете быть в безопасности. Так сказал Парамай, - судя по его мимике, Парамай много чего сказал, но Лафат не намерен мне все это передать прямо сейчас. Хорошо, у нас впереди полгода, а значит, у нас еще будет время поговорить.

— Ну, Гордеро, так Гордеро. Говоришь, там есть все на свете? – я не задавала прямых вопросов, мне нравилось, когда люди сами, пускаясь в, казалось бы, короткое описание, начинают описывать вещи, о которых я вовсе и не знала.

— Да. Там вы сможете выйти замуж за ксинту или даже за серта, - пробасил он, и это означало, что великая честь быть женой ксинт и серт. Первое слово означало мастеровых, а второе – элиту для Лафата – купцов.

— А если не торопиться замуж? Я сама могу, например, открыть лавку, или еще что-то? – я и не думала, что этот вопрос вызовет такое недоумение не только у Лафата, но и у девушек. Позади меня хихикнула Палия.

— А ты не торопись смеяться, дорогая, лучше смажь лицо и шею маслом. Мы обойдемся, только оставь немного, пригодится, чтобы сделать прическу Крите, - с Палией разговора о наших отношениях так и не получилось, но как-то само в пути все наладилось, и я надеялась, что это мне не кажется и не обернется против меня потом.

— Лицо уже не горит. Солнце больше не страшно, Мали, - цвет лица Палии теперь был похож на естественный, но, когда она раздевалась, чтобы помыться возле воды я закатывалась от смеха: ее голова, ладони и шея были похожи на плохой фотошоп. Словно эти части тела просто прилепили к белому, как бумага туловищу чтобы посмеяться. Палия теперь тоже смеялась. Потому что я объяснила, что можно быть счастливой и не выходя замуж так рано. Я обещала доделать парик, и она теперь перед сном вынимала конец пряди и гладила его. В эти моменты мне становилось жаль ее.

Позавтракав, мы разложили вещи по мешкам, поделили их между собой и, набрав воды, двинулись вперед. Лес никак не заканчивался, но меня это даже радовало. Хоть я и хотела, чтобы дорога быстрее закончилась, но идти по городам было страшно. Перед глазами стоял рынок, где продавались люди. Попав на такой, нам больше ни за что не повезет оказаться у одного хозяина, а значит, побег будет просто невозможен, да и Фалея. Думаю, она знает, где искать таких, как я.

Я запуталась в днях и перестала их считать. Судя по тому, как Лафат смотрел на солнце, ориентировался он по нему. Я много чего не знаю, и потеряй мы Лафата, останемся как слепые котята на проезжей части. Мы выходили ночью, а к обеду вставали лагерем, потому что теперь даже сень леса не спасала от дикой жары. Казалось, воздух плавится. Птица этого треклятого Хирга либо тупая, как сибирский валенок, либо до местных муссонов надо было ждать и ждать, а она унесла свою жирную тушку подальше от стихии заранее.

Вечером, когда мы выдвинулись в непонятно какой по счету день, что-то изменилось. Сначала совсем неощутимо, но все мы начали переглядываться. Еще не понимая, что же так беспокоит, но пошли мы значительно быстрее.

Когда я совершенно точно почувствовала легкий «потягун», как называла сквознячок моя бабушка, поняла, что именно из-за него дорога стала сносной. Подол рубашки чуть двигался. Ветер будто скользил по самой земле, не поднимаясь выше колена.

— Скоро будет дождь. К утру мы войдем в Виелию. Начинаются ночи двух лун, и будет темнее, чем обычно, но спать ночью нельзя, иначе мы не дойдем до дождя, - объяснил нам Лафат и прибавил шагу.

Всю дорогу на нашем пути были ручьи, небольшие, но чистые родники. Несмотря на жару, вода была всегда, и теперь, когда мы вышли к огромной, как Кама, реке, я поняла куда эти ручейки стремились. Мы шли по их течению, и сейчас эти тоненькие венки тут и там, прямо у кромки леса, вливались в огромную артерию. Река ночью была черной, рябь от набиравшего силу ветра равномерно распределялась по всей ее глади. Луны соединились. Значит, Шоаран должен был приехать в дом «Двух лун».

Мне не было противно вспоминать его, даже наоборот, вспомнив его удивленные глаза от сказанного мной, я улыбалась. Вот бы знать, что между нами было. Уверена я была только в том, что не беременна, и это не только радовало, но и позволяло вспоминать об этом мужчине без отвращения и злости.

Виелия – земли, где живет Шоаран, но мы скоро их покинем, как только пересечем по самой границе с Алавией, по лесам и деревням, ночуя, где придется, придумывая что поесть. Достигнув границы Великих песков, мы будем в безопасности, если считать безопасностью почти три месяца дороги только по пескам, среди неких песчаных канафаров, унгаров, ворующих людей, и чертовых кошек, которых они описывают чем-то схожими с гепардами или рысями. А так, да, в полной безопасности.

Виелия открылась перед нами как на ладони. Границу мы прошли, о чем говорили пара столбов, на которые в лесу указал нам Лафат. В отличие от Алавии, которую я успела обозреть лишь от гор, откуда нас привели, и до местного рынка, эти земли начинались деревней. Но, судя по тому, что самой короткой дорогой мы прошли больше десяти дней, земли Алавии могли быть еще больше в ширину.