Клуб попаданцев - Татьяна Рябинина Страница 48

— И вернуть нас домой? — по спине побежали мурашки.

— В идеале — да.

— В идеале? То есть те, кто исчезли, не обязательно попали обратно?

— В том-то и дело, Вера, мы никогда не знаем, чем кончится опыт. Они могут попасть к себе, а могут и вернуться обратно, задержавшись в своем мире на одно мгновение. Или же их может закинуть в какой-то совсем другой мир. И не факт, что он будет пригодным для жизни.

— То есть они погибнут? И, зная об этом, соглашаются?

— Да, — Йар ответил резко, как отрубил. — Не все, конечно. Но некоторые соглашаются. Потому что это шанс вернуться. По нашим расчетам, шанс попасть в свой мир — пять из десяти. Еще три — вернуться обратно, сделав круг. Два последних — слететь с этого круга неизвестно где.

— У нас когда-то были любители пощекотать себе нервы, поиграть со смертью, — я села на кровать, потерла ноющие виски. — Но шанс погибнуть все же меньше. Обычно один из восьми. Это было оружие. Вряд ли я смогу доходчиво объяснить принцип действия. В общем, неважно.

— Дело в том, Вера, что мы не можем раскрутить маленькие воронки в обратную сторону без человека. Изначально он должен быть в центре вращения.

— Вот как? — с горечью усмехнулась я. — И, разумеется, это должны быть гризы. Получится — попадут домой. Нет — ну и не жалко. Жертвовать собой вы не хотите.

— Нет, не совсем так, — возразил Йар. — Ни вы, ни мы не можем попасть отсюда в другой мир. Видимо, есть в нас что-то такое — не позволяющее. Выкидывает обратно. Мы пробовали, и не раз.

— Но как вообще можно рассчитать все эти шансы? Откуда вы знаете, что пять человек из десяти вернулись домой, а не улетели на другой конец вселенной?

— Приборы фиксируют такое же возмущение пространства, как и в тот момент, когда кто-то попадает сюда, только с обратным знаком.

— Выходит, вы каждый раз знаете, если кого-то сюда заносит?

— Да, — Йар сел рядом со мной, обнял за плечи. — Но приборы отмечают только сам факт. Уж точно не место. Если ты думаешь, что рядом с тобой я оказался не случайно.

— Я правильно понимаю? Каждый ваш опыт тормозит большую воронку, а заодно дает шанс участнику попасть домой, хотя и с риском для жизни?

— Если этого не делать, вращение будет только ускоряться. Мы никак его не ощущаем, но чем выше скорость, тем больше мелких завихрений, а это значит…

— Что гриз будет все больше и больше?

— Да, Вера. Но есть еще одна опасность. Именно поэтому все эксперименты строго засекречены. Система нестабильна. Меняя направление мелких воронок, мы тормозим большую, но существует вероятность, что в итоге в противоположную сторону развернет и ее. Тогда сюда больше не попадет никто, но нас начнет выбрасывать в другие миры. Теперь ты понимаешь, что будет, если эта информация станет известна массам?

— Даже подумать страшно, — я передернула плечами. — Да вас на клочки порвут. Вместе с правительствами, которые это разрешили. Скажи, а те опыты столетней давности, когда случилась катастрофа, — они что сделали? Почему так произошло?

— Ускорили вращение воронки до такой степени, что начали появляться вторичные завихрения.

— Да-а-а… У нас про подобные ситуации говорят: выпустили джинна из бутылки. Джинн — это злой дух. Пока он сидит там, все нормально. А как вылезет — такого натворит. И обратно не загонишь. Если ничего не делать, Рэллу затопят гризы. А если делать, вам грозит опасность самим стать такими же гризами в других мирах. Согласись, в этом определенно есть какая-то ирония.

— Да, Вера, — вздохнул Йар. — Причем очень злая.

Похоже, джинна из бутылки выпустила именно я, потому что теперь понесло уже Йара. Вот молчал сначала, как партизан, а потом махнул рукой на все и разлился реченькой. Я неосторожно спросила, почему обитателей Рэллы должно засосать, точнее, высосать, если направление воронки изменится. Ну правда, если вокруг них нельзя закрутить мелкие завихрения и выкинуть их наружу, как прочих гриз, то с чего вдруг должно сработать, если в другую сторону развернется большая воронка? И понеслось… Бедные его студенты! Бедная Вера!

Минут через пятнадцать лекции, насыщенной непонятными терминами и такими же непонятными пассажами о волновых спектрах и специфических частотах я запросила пощады, после чего Йар преспокойно заявил, что это все теоретические выкладки, основанные на наблюдениях за текущим процессом, а как в реальности поведет себя воронка, если вдруг развернется, стопроцентной уверенности нет. После чего я поняла, что ненавижу ученых. Всех оптом. Во всяком случае, на данный момент — точно.

Впрочем, самой большой загадкой для меня все равно осталось другое. Как люди добровольно соглашаются в этом участвовать, зная, что вероятность вернуться домой составляет пятьдесят процентов — против двадцатипроцентной вероятности оказаться в каком-то другом мире, возможно, еще более неприятном, или вообще погибнуть. Ни за что бы не согласилась.

— Подожди! — я вдруг вспомнила слова Йара, когда он ждал меня у дома в ночь открытия «Дайны». — Помнишь, я спросила, как твое начальство смотрит на то, что ты общаешься с гризой, и ты ответил, что, вероятно, расценивают меня как потенциальный объект для опытов. Значит, ты соврал? Какой из меня объект, если нас невозможно отправить обратно?

Выдали его покрасневшие кончики ушей. Все-таки короткая стрижка в деле вранья не помощник.

— Йар? Ты все равно уже выболтал все государственные тайны. Одной больше, одной меньше, какая разница? Надеюсь только, что тут не натыкано микрофонов. Хотя если бы были, мы бы давно уже сидели в тюрьме.

— А как, по-твоему, Вера, мы узнали, что вы не годитесь для опытов? Наверно, пробовали.

— И продолжаете пробовать, так?

— Да. Возможно, для вас нужны более тонкие настройки приборов, а мы пока еще не можем этого добиться.

Интересно, кто из наших участвовал в этих опытах? Кто-то из тех, кого я знаю?

А не Димитра ли случайно? Она так резко изменилась. Была веселой, энергичной, неунывающей — и вдруг стала вялой и унылой. Я думала, всему виной неудачи в личной жизни, но что, если разбилась ее надежда вернуться домой?

Однако Йар наотрез отказался отвечать на этот вопрос.

— Прости, Вера, я еще мог сказать тебе, кто не захотел работать с нами, но назвать участников точно не могу. Да это и ни к чему. Если у нас вдруг получится, ты и так узнаешь.

Разговор этот был, конечно, важным, но помимо всего прочего, он вытащил из памяти что-то забытое. Точнее, похожее на рыбу, которая поднялась на поверхность, плеснула хвостом и снова ушла в глубину. Что-то такое было связано с Димитрой. Что-то важное и неприятное. Причем не напрямую, а косвенно.

Может быть, что-то насчет Эйза? Указывающее на то, что Димитра с ним заодно? Но голова в последнее время была забита таким количеством проблем, что вспомнить никак не получалось.