Ведьма, околдовавшая его - Алена Ячменева Страница 48

Следующие дни в замке прошли также в траурном молчании. Проходя по общим коридорам, Никандр не слышал ни женского смеха, ни веселых разговоров. Женщины передвигались по замку молча, быстро и в нарядах придерживались ещё более темных оттенков, чем обычно. Даже несмотря на то, что готовили королевскую свадьбу.

Торжество намечалось знатное. Уже на следующее утро после разговора Ламии и Никандра в замок начали завозить продукты, цветы, ткани, ювелирные изделия. Через день стали съезжаться перепуганные гости — в основном жены, дочери и другие родственницы чиновников Салии, которые должны были засвидетельствовать брак королевы. Из мужчин, даже военачальников и министров, никто не рискнул перешагнуть порог замка, что не просто удивило, а поразило Никандра. Он не мог понять в чём дело: неужели все высокопоставленные мужчины Салии трусы?

Вновь прибывающих женщин встречала Рамилия, распределяла их по комнатам, следила за их удобством. Ламия же не выходила из своих подземелий даже ради приветствия. Узнавая о недавней смерти мужчины, женщины бледнели, а кто-то собирал вещи и в спешке покидал стены замка. На Никандра они смотрели с неодобрением и опасением, как на самоубийцу. От этих взглядов ему было ещё больше не по себе, чем от внимания слуг замка, когда он только прибыл.

Фавий в своём расследовании источника осколков в мороженом зашёл в тупик. Он и осмотрел кухню, и допросил с угрозами и криками каждую женщину, но никто ничего не вспомнил, все утверждали одно: ничего не видели, ничего не знаем. Даже сквозь слезы, трясущиеся от страха, допрашиваемые повторяли одно и то же. На кухне также было все чисто — Фавий её вверх дном перевернул, не побрезговал даже порыться в мусоре, но найти разбитую посуду, от которой в мороженое попали осколки не смог. А с учетом того, что самих осколков у него не было, как и любых других доказательств кроме слов друга, он не знал, что и думать о произошедшем. Поэтому жены и дочери чиновников стали для него новым источником информации.

— Ты говорил, что убийца, может быть, хорошо разбирается в ядах? — переспросил он Никандра на второй день после смерти Рита. Тот кивнул. — Я расспросил их о том, кто может хоть что-то в этом понимать. В основном все твердят: никто. Но были несколько женщин, которые предположили, что в зельях и ядах может неплохо разбираться Олин, раз она лекарша.

— Логично, — заметил Никандр, относясь к словам друга недоверчиво. Он не мог представить девочку-одуванчика, которая рыдала около постели Рита во время его болезни, хладнокровной убийцей.

— Да, я тоже так подумал, — согласился Фавий. — Даже внимания не обратил… Но сегодня разговорился с леди Тар, — назвал он имя одной из вновь прибывших дам. — Заметил, что она привезла с собой продукты. Спросил в чём дело, неужели она думает, что в замке её не накормят. Она заявила, что не хочет быть отравленной, как её муж, сын, сестра и племянник… Она утверждает, что их отравила королева Ламия. Якобы она перетравила немало людей и о ядах знает все и даже больше… Род Тар занимается торговлей, и эта леди утверждает, что для королевы они поставляют разную невидаль: ядовитых животных, змей, пауков, ящериц, странные растения, порошки, жидкости, причудливые колбы, трубки… Леди уверена, что королева изготавливает яды и ими травит всех неверных. В том числе ядами снабжает и своих верных солдат — лучниц.

— И именно поэтому они считаются такими смертоносными, — закончил за Фавия Никандр, а затем покачал головой. — Предположим, это правда. Но зачем Ламии травить меня? Ей свадьба нужна, как ты заметил. Вон как все забегали, — кивнул он на дверь, намекая на то, в какой суете и поспешности готовилось торжество.

— Да, но с королевой всё равно лучше быть настороже. Леди сказала, что она может убивать одним лишь прикосновением.

— А почему не взглядом? — поинтересовался Никандр любознательно и недоверчиво.

— Я тебе просто пересказываю то, что услышал, — проворчал друг. — Слуги в замке назвали только одного человека, который может что-то понимать в ядах — Олин, а чья она ученица? Правильно. Королевы… Не доверяй ей чересчур. Не несчастная она вдова, как ты считал. Уверен, трупов у неё на заднем дворе много не только по вине мифического проклятья.

— О том, что она не так проста, я уже и сам понял.

— Может, она сама придумала это проклятье, чтобы её непросто все боялись, но и чтобы прикрывать убийства? — предположил Фавий. — Сам подумай. Не пришёлся муж по нраву — на кладбище, чиновник неудачно пошутил — на кладбище, слуга ошибся — на кладбище…

Никандр задумчиво молчал, пока Фавий вглядывался в его лицо, пытаясь понять, что король думает по этому поводу.

— Вот в этих твоих словах намного больше смысла, чем в сетованиях на проклятье, — заявил он в конце концов. — Я и сам уже не раз думал, что Ламия сама убила и отца, и первых навязанных ей мужей… Но зачем ей убивать последующих, которых она выбрала сама, всё равно не понимаю. Зачем ей убивать меня?.. В конце концов, зачем ей убивать собственных детей?

За три дня, которые королева отвела на подготовку к свадьбе, Никандр и Фавий так и не нашли ответов на свои вопросы. Арестованных женщин пришлось отпустить, потому что они не выявили ни виновных, ни свидетелей. Даже служанки, которые несли и подавали тарелки, клялись, что не видели осколков стекла. Словом, угрозами Фавию добиться ничего не удалось, в смятении и нерешительности он предложил применить пытки, но этого ему не позволила Дарана, да и Никандр не поощрил избиение женщин.

— Были бы хоть какие-то догадки или подозрения, — покачал он головой несогласно. — А так ты кого пытать собрался? Каждую?

Воин пожал плечами.

— Нет. Это бесполезно и жестоко…

Фавий только облегченно выдохнул, когда Никандр отверг его предложение. Воину тоже было не по нраву мучить женщин. Даже крича на них, угрожая и доводя до слез и истерик, он чувствовал себя не в своей тарелке.