Заговор красных генералов - Вадим Хлыстов Страница 48

Сталин, по-видимому, поняв, что без повода надавил на своего подчиненного, уже спокойно произнес:

— Это достоверная информация?

Мысленно выдохнув, Пятницкий поспешил ответить:

— На все сто процентов. При нынешнем развитии техники и в видимой перспективе подделка невозможна, Иосиф Виссарионович.

Ничего не сказав в ответ, генсек повернулся спиной к секретарю Коминтерна, подошел своему рабочему столу и начал с расчетливой неторопливостью раскуривать трубку.

Раскурив ее, повернулся к Пятницкому и миролюбиво улыбнулся:

— Какие выводы вы сделали? Что вы предлагаете, Осип Аронович?

Пятницкий несколько секунд помолчал, переводя дух, потом решительно произнес:

— Выводы следующие, товарищ Сталин. Данные, поступившие от разных источников, взаимно дополняют и подтверждают друг друга. По мнению наших аналитиков, вероятное сотрудничество немецких и французских спецслужб с целью нас дезинформировать близко к нулю. Вероятность имитации кражи «Внутренней линией» РОВС с целью скрыть новое местоположение архивов не превышает пяти процентов. В противоположность этим выводам, совместная операция французов и англичан по изъятию архивов приближается к девяноста трем процентам. Специалисты считают, что главной задачей изъятия документов является попытка взять под полный контроль верхушку белой эмиграции, используя компромат из архивов. Анализ предваряющих кражу документов событий приводит к выводу, что слухи, наполнившие Францию и США, о якобы причастности нашей агентуры к происшедшему, скорость, с которой западная пресса начала вой в наш адрес, жесткая реакция дипломатических ведомств этих стран говорят о том, что эту акцию могли провести только государственные органы. Прикрытием этой операции послужило предварительное распространение слухов с целью свалить всю вину на СССР и отвести подозрения от себя. Даже РОВС, с его разветвленной структурой и связями, на такую масштабную операцию не способен по финансовым причинам. И еще одна деталь. Как точно заметил один из наших аналитиков, при краже архивов ворам недоставало только надеть кожанки и буденовки с красными звездами, размахивать маузерами и материться по-русски, настолько кричаще, с прямым указанием на ОГПУ все было совершено.

В своей шифровке Харон предлагает пойти на риск «засветки» и выкрасть архивы в ближайшее время. По его мнению, такой шанс нам больше может не представиться. В телеграмме он сообщает, что на случай принятия нами положительного решения им заранее приведена в готовность личная группа физической поддержки и дано указание на разработку плана проникновения в конспиративный дом Сюрте Насьональ. Я полностью поддерживаю его точку зрения. Информация, полученная нами в этом случае, может перевесить все издержки. Даже расконспирацию Харона. Нельзя оставлять такое оружие, как архивы РОВС и Бурцева, в руках наших противников, Иосиф Виссарионович.

Сталин подошел к окну, постучал пальцами по стеклу и, не поворачиваясь к Пятницкому, задумчиво спросил:

— Как эвакуировать Харона с документами из Франции, вы решили?

— Так точно, товарищ генеральный секретарь. Детально разработанный план у меня с собой. Докладывать?

Генсек протянул руку:

— Нет, не надо, дай его сюда, Осип.

Забрав папку, Сталин сел за стол и долго, внимательно, с карандашом в руках, разбирал написанное. Прочитав все до конца, поднял тяжелый взгляд на секретаря Коминтерна:

— В целом я поддерживаю ваши выводы и ваш план, товарищ Пятницкий. Будем изымать документы. Отправляйте срочную шифровку во Францию. И вот еще что. Я хочу, чтобы Харону передали вот это.

Генсек набросал несколько строк на листе бумаги непонятными символами и вручил лист Пятницкому:

— Все остальное по вашему плану. За эту операцию отвечаете лично. Идите.

Когда за секретарем Коминтерна закрылась дверь, генсек длительное время задумчиво смотрел на красную папку, оставленную ему подчиненным. Потом поднял трубку, связывающую его с секретным отделом ЦК ВКП(б):

— Пришлите в мой кабинет специалиста по дактилоскопии. Я хочу, чтобы он снял отпечатки пальцев с одного документа…

Выйдя из кабинета, Пятницкий устало присел на стул в приемной. Общение с генеральным секретарем далось ему сегодня нелегко. Обычно Сталин относился к его докладам доброжелательно и все предложения, как правило, утверждал с незначительными поправками. Такого Сталина, с его знаменитым «тигриным взглядом» в свой адрес, секретарь Коминтерна увидел впервые, и от пережитого чиновнику опять стало неуютно.

Заметив его состояние, Поскребышев, с которым у Пятницкого были хорошие отношения, участливо налил ему стакан воды из графина. Взяв стакан, чиновник как-то отстраненно отметил свои дрожащие пальцы. Пересиливая желудочный спазм, заставил себя выпить все до дна, чтобы немного успокоиться. Когда он поставил стакан на место, то боковым зрением заметил, что за ним сочувственно наблюдают странно одетый мужчина с длинными седыми волосами и невысокая женщина в простом, старомодном платье. Невольно повернувшись к ним, Пятницкий завороженно уставился на привлекательно-отталкивающее лицо женщины. Такая красота может быть у лужи с бензиновыми переливающимися разводами. Ты знаешь, что лужа грязная, но постоянно меняющаяся радуга красок заставляет раз за разом смотреть в нее.

Эта пара сидела с эдакой непринужденной элегантной раскованностью в приемной, что было совершенно не характерно для такого места, где все себя чувствовали как в чистилище. Казалось, что они находятся вне этой комнаты, с ее тревогами, страхами и надеждами, и никто не замечает их присутствия. Внезапно женщина поднялась со своего стула, подошла к Пятницкому и положила ему на плечо свою руку. От руки по всему телу разлилось приятное тепло. Сделалось сладко, уютно и спокойно.

Чиновник посмотрел в глаза непонятной женщине и сразу утонул в их черноте.

В голове послышался ласковый, обволакивающий голос. Так мягко и ненавязчиво может обволакивать липкий кокаиновый дурман, суля неземные возможности и радости, но умалчивая о том, что будет за это расплатой:

— Теперь у тебя все будет хорошо, человек. Иди к себе домой и ни о чем не беспокойся.

Осип Аронович вдруг осознал, что с этого мгновенья он теперь навсегда предан этой женщине. Всем сердцем и душой. До самой смерти. Как собака. Что он ее любит больше матери и своих детей. И если ее не станет, он придет к ее могиле, сядет рядом с ней, завоет нечеловеческим голосом от безмерной тоски и умрет…

Тряхнув головой, как будто освобождаясь от крепкого сна, чувствуя себя уверенно-спокойным, Пятницкий, кивнув на прощание Поскребышеву и уже не замечая необычную пару, вышел из приемной. Он уже не мог видеть, как странные мужчина и женщина, переглянувшись и не спрашивая разрешения секретаря, вошли в кабинет Сталина.

В том, другом мире, откуда появился Егоров, историки, скрупулезно исследующие каждый шаг «Отца всех народов», с удивлением заметили, что с этого дня 1933 года генсек перестал появлялся на своих портретах и фотографиях смотрящим прямо и открыто. Теперь он будет всегда изображаться вполоборота или с полуприкрытыми глазами.