Летнее королевство - Джиллиан Брэдшоу Страница 47

Силы оставляли меня. Мне показалось, что леди Моргауза растерянно оглядывается.

— Медраут! Да где же ты? — Королева опустила руку, и кинжал тускло блеснул в неверном свете. Королева неожиданно повернулась и пошла к двери. Распахнула. Вышла. Зачем? Искать этого ненавистного Медро? Думать не получалось. Мир перед глазами заливала чернота, но сквозь тьму сквозил какой-то иной мир, яркий и солнечный. Я просто сидел и ждал, когда он прорвется сквозь мрачную завесу.

Дверь открылась снова, но вместо леди Моргаузы появилась Эйвлин; даже в полумраке я сразу узнал ее. Она подбежала ко мне, упала на колени позади, и в следующее мгновение я почувствовал сильные рывки. Она пыталась развязать веревки. Я продолжал смотреть на стену перед собой. Меня как-то перестало заботить происходящее вокруг. Но запомнил я все очень ярко. Эйвлин удалось освободить мне руки, а потом и правую ногу. Она почти потеряла чувствительность. Я стал сжимать и разжимать пальцы, пока по ним не побежали колючие мурашки. Оказывается, все это время в хижине звучала какая-то мучительная музыка. Теперь она смолкла. Я потряс головой.

Ослабли веревки на левой ноге. Упали. Эйвлин вскочила, схватила меня за руку и потянула. Меня шатало. Понять, что происходит, не удавалось. Эйвлин наклонилась и подняла то, чем перерезала веревки. Это оказался меч. Закинув мою правую руку себе на плечо, она потащила меня к двери. Каким-то образом ей это удалось. Мы протиснулись в дверь. На воле светила луна. Ночной воздух был восхитительно прохладным и свежим. Я остановился, глядя на полный лунный диск.

— Ну, давай же! Иди! — прошипела Эйвлин и яростно потянула меня за руку. Я тут же споткнулся. Неподалеку был привязан мохнатый горный пони. Я тупо удивился. Там же должны стоять лошади, а при них — стражник, но кроме пони никого не было. Эйвлин подбежала к лошадке, быстро отвязала поводья и схватила уздечку. — Да шевелись же ты! — снова прошипела она. — Давай! Залезай в седло!

Все еще не совсем разбираясь в происходящем, я попытался вскарабкаться на спину пони. Уж не знаю, как мне это удалось. Но голова опять отчаянно закружилась. Чтобы не упасть, пришлось привалиться к шее лошади. Перед глазами мельтешили какие-то огненные мухи. Я стал тереть глаза руками.

Пони потряс ушами. Мне стало смешно. Эйвлин сердито крикнула что-то по-ирландски и рывком посадила меня прямо. Девушка сунула мне в руки уздечку, оглянулась и застыла. Я тоже оглянулся. На пороге хижины стояла леди Моргауза.

Что-то, наконец, проснулось во мне. Я выпрямился в седле и выхватил меч из безвольной руки Эйвлин. Она так и стояла, привалившись к боку пони. Леди Моргауза медленно направилась к нам.

Я поднял меч, как обычный тесак, и тут заметил, что меч мне знаком — это был меч Медро.

— Буду драться, — как-то замедленно подумал я, и только тут понял, что руки и ноги мои свободны. Я схватил Эйвлин за волосы и ударил пятками пони по бокам. Он фыркнул и шарахнулся вперед так, что я чуть не полетел через лошадиную голову. Пони понесся. Я тащил Эйвлин за собой. Внезапно она пришла в себя и неуклюже запрыгнула на спину лошади. Прижалась ко мне. Господи! Она дрожала, как испуганный кролик.

— Ты умрешь! — завопила леди Моргауза позади. — Вы оба умрете! А ты, лиса рыжая, умрешь еще до вечера! И твой любовник тоже. Оба! Смерть вам обоим!

Я пустил пони рысью, поминутно оглядываясь. Однако леди Моргауза и не думала нас преследовать. Она только стояла и выкрикивала страшные угрозы.

— Ты что, собрался возвращаться в Деганнви? Идиот! Люди Мэлгуна схватят тебя. — Эйвлин кричала. — Уходи! Думаешь, спасся? Нет, просто умрешь позже. Уходи! — Она перехватила повод и дернула. Пони пошел быстрее.

Ногами я чувствовал тепло своего маленького коня. Руками ощущал потертую кожу седла и сбруи. Волосы Эйвлин лунным облаком летели у нее за плечами. Я взглянул вверх. Луна висела в вышине, как желтое яблоко; ночное небо было глубоким и мягким, слегка подернутым туманом. Безмолвные черные громады гор закрывали горизонт, только на некоторых вершинах лежал снег. Даже сквозь запах кожи и животного подо мной пробивался запах мокрой травы, а воздух подсказывал мне, что близится рассвет. Именно тогда нечто во мне вознеслось в небеса, словно жаворонок. Это пришло, наконец, ощущение того, что я жив, жив вопреки всем своим опасениям, вопреки боли в голове. Жив! Хотелось петь. Но единственная песня, поднявшаяся из памяти, — песня лорда Гавейна о Потустороннем мире, вот только слова я не помнил. Смешно! И я засмеялся, да так, что не мог остановиться. Эйвлин сердито посмотрела на меня, и я засмеялся еще пуще, от чего опять заболела голова.

— Неважно! — выдохнул я, пытаясь успокоить девушку. — Ты не думай, эта ведьма не украла мой разум. Эй, Эйвлин, а что ты сделала с Медро? И куда подевался стражник?

— Нет тут ничего смешного! — Голос у Эйвлин был несчастный. — Медро пошел посмотреть, почему я так долго не несу дрова для очага, а я стукнула его поленом по голове. Уж не знаю, жив он там или нет. А стражнику, Ронану, я сказала, что госпожа приказала отправить лошадей в Деганнви и возвращаться на восходе, но чтобы одну лошадь оставил. Я даже придумать не успела, зачем нужна эта одна лошадь, да он, к счастью, и не спросил. Сразу ушел. Ему не очень-то хотелось там стоять. Потом я вернулась и подождала за дверью, пока госпожа выйдет. И ее тоже стукнула поленом. Только, наверное, слишком слабо. Боюсь я ее!

— Эх, если бы ты догадалась, что две лошади лучше, чем одна, мы бы сейчас ехали с тобой, как короли. Но и так ты просто золото! Ты украшаешь землю, как луна украшает ночь… — я собрался и дальше вспоминать всякие песни к случаю, но она оборвала меня:

— Хватит трепаться! К утру мы должны быть далеко-далеко отсюда.

Я поискал поводья, понял, что они в руках Эйвлин, и просто взялся за гриву пони. Колдовство, головная боль, бегство — вполне достаточно, так что галопом мы не поскачем. А потом, нас же двое, для пони многовато.

— И куда же нам податься? — спросил я, придерживая лошадку.

— Каэр-Сегейнт! Каэр-Легион! Да куда угодно! Найдешь главную дорогу, и скачи во всю прыть!

Я уже готов был задать вопрос, почему она говорит только обо мне, но тут меня словно ударила мысль о моем господине.

— Подожди, а как же милорд? — Я решительно осадил пони. Лошадка пробежала еще несколько шагов и остановилась, в негодовании тряся головой. Эйвлин уставилась на меня, не понимая.

— А что милорд? — спросила она. — Я твою жизнь спасала и, между прочим, ценой своей! Пусть твой господин сам подумает, как ему остаться в живых!

Я нахмурился. «Я не предал лорда Гавейна. Как же я могу теперь сбежать и бросить его на съедение Моргаузе?»

— Ох, Рис, план моей хозяйки уже развалился. А если ты исчезнешь, то у нее вообще ничего не получится. А Мордред мертв.

— Во-первых, мы не знаем, мертв ли Мордред. А во-вторых, у них еще остается Руаун.

— Госпожа говорила, что твой господин больше не доверяет Руауну. Для тебя опасность куда больше, чем для твоего господина! Найдешь себе другого хозяина, или вернешься домой. Ты же слышал, что кричала миледи? Мы не можем вернуться в Деганнви. Ты даже в ворота не сможешь войти! Там стражники Мэлгуна.