Кровавый корсар - Аарон Дембски-Боуден Страница 47

Септимус нахмурился.

— Не произноси это слово, если хочешь выбраться отсюда живым.

Старший раб махнул рукой вертлявой девице на другом конце комнаты. Женщина переходила от столика к столику. Волосы стекали по ее обнаженной спине водопадом белого шелка, а изящные бедра подчеркнуто женственно покачивались на каждом шагу.

Септимус мотнул головой:

— Не заговаривай с этим существом.

На секунду Маруху показалось, что по лицу второго оружейника скользнула улыбка.

Существом? Не заговаривай с этим существом?

Но она уже заметила интерес Маруха.

— Фрикш саркаа, — промурлыкала девушка, приближаясь.

Платье из потертых кожаных полос шелестело, соприкасаясь с молочно-белой кожей хозяйки. Пальцы цвета чистейшего фарфора погладили небритую щеку раба. Словно в знак одобрения, девушка кивнула.

— Врикай гу снегра?

Голос ее был тонким, как у ребенка — девочки, стоящей на самом пороге юности.

— Я… Я не…

Она заставила Маруха замолчать, приложив бледный пальчик к его пересохшим губам.

— Врикай гу снегра… сайжак…

— Септимус…

Марух сглотнул. Ее огромные глаза сияли ярко-зеленым — цветом лесной листвы, которую раб видел только на гололитических снимках. У ее кожи был запах мускуса и перца, незнакомый и волнующий.

Септимус прочистил горло. Грациозная, гибкая, девушка быстро развернулась к нему и облизнула губы раздвоенным язычком.

— Трайжак ма секх?

Оружейник отвел полу куртки, продемонстрировав вложенный в кобуру пистолет. Медленно, со значением он покачал головой и указал на другой стол.

Девушка сплюнула на пол у самого его ботинка и ускользнула прочь, по-прежнему призывно поводя бедрами.

— Эта девчонка — что-то особенное… — Марух проводил ее взглядом, жадно пялясь на обнаженную спину красотки.

— Охотник за кожей. — Септимус сделал вид, что снова отхлебнул свой напиток, и поморщился — глотать эту дрянь он больше не собирался, но хватало и мерзкого вкуса на губах. — Этот ее кожаный наряд… заметил, как он сшит?

— Да.

— Так вот, он не из звериной шкуры.

Марух с ужасом проследил за тем, как девушка оглаживает кончиками пальцев затылок мрачного вида верзилы.

— Я тут долго не просижу, — пробормотал раб. — У той жирной штуки на другом конце комнаты слишком много глаз. Красивая девушка со змеиным языком расхаживает в платье из человеческой кожи. Все здесь вооружены до зубов, а тип за соседним столиком выглядит так, словно окочурился пару дней назад.

— Сохраняй спокойствие. — Теперь Септимус не сводил с него глаз. — Веди себя естественно. Мы в безопасности до тех пор, пока не привлекаем к себе внимания. Если запаникуешь, нас прикончат еще до того, как первый крик сорвется с твоих губ.

— Со мной все будет в порядке.

Марух глотнул для храбрости из собственного стакана. В груди разлилось приятное тепло.

— Отличное пойло.

Септимус промолчал, но выражение лица все сказало за него.

— Что? — встрепенулся Марух.

— Насколько мне известно, это может оказаться концентрированной крысиной мочой. Постарайся не увлекаться им.

— Да. Конечно.

Марух снова украдкой оглядел комнату. Один из посетителей бара был, похоже, слишком мал для собственного скелета — кости торчали у него из каждого сустава, включая хребет и натянутую, как на барабане, кожу щек.

— Твой хозяин, знаешь ли, был прав.

— Насчет чего?

— Насчет побега. Застрять здесь куда хуже, чем оставаться на борту «Завета». Трон!..

Септимуса передернуло.

— Перестань повторять это.

— Извини. Слушай, тебе хотя бы сказали, чем закончились переговоры?

Септимус пожал плечами.

— Первый Коготь поклялся, что легион примет участие в какой-то осаде. Они собрались осаждать что-то под названием «Вилам».

— Планету? Вражеский флот? Город-улей?

— У меня не было возможности спросить.

Марух снова перевел взгляд на красавицу.

— А много тут… таких?

Септимус кивнул.

— Свежевание — одна из самых распространенных традиций во многих культах. Если вспомнишь, и легиону она не чужда. Церемониальный плащ лорда Узаса когда-то был королевским семейством из провинциального мирка, ставшего жертвой «Завета».

— Ты имеешь в виду, что плащ когда-то принадлежал им?

— Нет. Был ими. Он тоже не из звериной шкуры. Но охотники за кожей — довольно обычный культ. В основном они мутанты. Избегай их любой ценой.

— Я думал, она хотела…

— Хотела. — Человеческий глаз Септимуса покосился на дверной проем, и оружейник поправил серебряное кольцо на пальце. — Но затем она бы содрала с тебя кожу. Пошли.

Марух последовал за Септимусом к двери. Младший раб распустил волосы, до этого собранные в короткий хвост на затылке. Неровно остриженные пряди рассыпались у него по щекам, прикрывая дорогостоящие бионические протезы.

— Держи оружие наготове, — предупредил он. — Никогда не знаешь, кому придет в голову на тебя наброситься.

— Ты все еще не сказал, зачем мы здесь, — шепнул Марух.

— Сейчас узнаешь.

Октавия вздохнула так, словно вместе с вырвавшимся из легких воздухом избавилась от солидной части веса. Прикрыв глаза и откинув голову, она выдохнула долгие недели напряжения.

По лицу барабанили потоки теплой воды. Щекотали веки, нежными струйками стекали по губам и подбородку. Мыла у девушки не было, но даже это не могло притушить ее энтузиазм. Она скребла тело жесткой губкой, почти ощущая, как грязь, скопившаяся за месяцы небрежения, сползает с кожи.

Теперь, когда «Завет» пристыковался к станции, запасы свежей воды на борту пополнились, и установки рециркуляции получили временную передышку.

Октавия отважилась опустить глаза и оглядеть себя. К ее удивлению, на это потребовалась немалая решимость.

Хотя девушка и была далека от костлявого призрака, каким себя воображала, ее кожа побледнела и подернулась синеватой сеткой вен. Но все же выглядела навигатор куда лучше, чем казалось по ощущениям. Очевидно, напичканная белками, углеводами и витаминами бурда, служившая их корабельным рационом, была довольно питательна, хотя и отвратна на вкус.

Сморщив нос, девушка извлекла из пупка маленький нитяной комок того же темно-синего цвета, в который была выкрашена униформа рабов легиона. Очаровательно.