Игра без правил - Андрей Земляной Страница 47

Несмотря на то, что осваивать Новую Европу стали относительно недавно, около ста лет назад, общее количество городов и поселений было значительным, и из-за широкого распространения скоростного транспорта располагались они по всему умеренному поясу планеты. Так же широко были разбросаны места постоянной дислокации войск. Это с одной стороны уменьшало вероятность уничтожения большого количества людей и техники одним ударом, а с другой — снижало нагрузку на экологию, потому что армия как никто другой умела загрязнять территорию.

Всего в штурме должно было принимать участие около пятисот тысяч солдат и офицеров, а также около трехсот кораблей различного класса. В первом эшелоне шли ударные крейсера и малые скоростные корабли. Главные силы флота — две орбитальных базы клана Красной Звезды планировалось ввести в бой вторым эшелоном.

Штурм Новой Европы начался буднично. Как всегда, несколько эскадрилий «Сайт» прорвались в околовоздушное пространство и, беспорядочно рыская, стали вести обстрел орбитальных крепостей и кораблей прикрытия со стороны планеты. Обычно корабли были развернуты так, чтобы своими пушками накрывать как можно большее пространство над планетой, поскольку пушки дальнего боя обычно были сконцентрированы в двух-трех секторах, которые условно можно было назвать верхними. Разворот кораблей длиной в двести метров и массой в сто тысяч тонн и более требовал довольно много по меркам космических сражений времени, и когда корабли поворачивались в сторону юрких, словно мошки, штурмовиков, тех, как правило, уже и след простывал. Но в этот раз все было по-другому. Стоило крейсерам и линкорам охранения занять позицию по стрельбе в сторону планеты, как пространство вокруг заполыхало искрами пробоя. В непосредственной близости от планеты, рискуя просто развалить корпуса встречным гравитационным ударом, в атаку пошли сразу несколько десятков тяжелых крейсеров Российского флота и почти несколько сотен десантных контейнеров.

Поскольку контейнеры представляли главную опасность, весь огонь крепостей, кораблей и сил наземной обороны сконцентрировался именно на них. Но, словно заговоренные, матово-серые шары диаметром около десяти метров продолжали рваться вперед, отвлекая на себя огонь и давая возможность крейсерам подойти на расстояние удара. Секрет неуязвимости контейнеров состоял в том, что кроме стали толщиной в три метра и простейшей тормозной системы внутри был лишь координатный маячок, да и тот был впихан «на всякий случай».

Вырабатывая далеко не бесконечный ресурс пушек и опустошая боеукладки, корабли вели шквальный огонь по стальным болванкам, пока новая, более реальная угроза не заставила силы обороны перевести прицел.

В небе над планетой, как клинки, скрестились огненные трассы лучей. Уже то один, то другой крейсер русского флота сбрасывал дополнительную броню, принимая удар на основной корпус. Металл горел и испарялся, вспучивался под прямыми попаданиями протонных пушек и лазеров, но и вражеские корабли один за другим вспыхивали рукотворными звездами, и далеко не всегда в сторону планеты уходила спасательная капсула.

Пропаганда Федерации сделала все, чтобы представить Россию подлым агрессором, стремящимся уничтожить население планеты до последнего человека. Теперь даже те, кто был против войны с Россией, а таких во флоте Демсоюза нашлось довольно много, сражались насмерть, потому что за спиной были их дома и их дети.

Сплошным потоком с аппарелей кораблей лились дроны — истребители, штурмовики и перехватчики. Операторы дронов, зачастую вчерашние мальчишки, поднаторевшие в компьютерных играх, могли удержать до трех, а некоторые до пяти машин одновременно, успевая отдавать команды в круговерти космического сражения.

Небо над планетой превратилось в сплошную мешанину целей, ориентироваться в которой могли лишь оптоэлектронные мозги боевых информационно-управляющих систем. Мощнейших компьютеров, способных отслеживать маневры миллионов целей одновременно. Но и людям здесь находилось место. Только управляемый непосредственно человеком корабль был способен совершить не просчитываемый машиной маневр и приблизиться на расстояние кинжального удара.

Отборный флотский мат, крики заживо горящих людей сплелись в единый гул, затопивший эфир на многие сотни тысяч километров вокруг.

Ожесточение схватки достигло пика, когда крейсер «Святитель Николай», избитый снарядами, иссеченный лучами и похожий, скорее, на груду металлолома, но сохранивший каким-то чудом подвижность, пошел на таран орбитальной крепости «Независимость».

Двести тысяч тонн металла невозможно остановить, даже если на них сойдется огонь сразу десятка кораблей и нескольких тысяч дронов.

Гигантская вспышка, полыхнувшая на месте гибели сотен людей, расшвыряла куски металла, словно шрапнельная бомба, став причиной выхода из боя сразу десятка кораблей. Спасательные капсулы, точно шлюпки от тонущих каравелл, отрывались от еще недавно красивых, как гоночные болиды, кораблей и, сжигая движки форсажем, с предельной скоростью устремлялись к поверхности планеты. Туда же, куда сотнями тысяч ворвались одинаковые черные призмы уже настоящих десантных модулей.

В ситуации, когда на экранах радаров видны только свои, командование ПКО приняло решение выставить сплошной заградительный огонь, обрекая на смерть многие сотни соотечественников.

Но в первой волне десанта в пластиковых контейнерах были не люди и даже не роботы. Специальная жидкость «Хром-десять» — разработка советских ученых далекого шестидесятого года двадцатого века — после подрыва на удалении одного километра от поверхности образовывала устойчивую взвесь, мешающую прохождению всех видов излучения. И, даже оседая, она продолжала работать, закорачивая источники излучения и антенны тончайшим блестящим, словно серебро, слоем.

И только после фактического уничтожения наземной системы обнаружения ПКО в бой пошел десант.

— Три — восемь, на аппарели. — Рона, ставшая бессменным пилотом Алексея и первого взвода, уже довольно сносно говорила по-русски и не пользовалась переводчиком, несмотря на акцент.

— Три — восемь, оператором принят. — Нежный девичий голос с едва заметной хрипотцой был вовсе не шуткой безвестного программиста. Настоящие девушки и женщины, заняв места операторов десанта, провожали десантников в бой. И часто вместо уставного «Борт такой-то, отстрел. Отклонение от курса ноль» раздавалось: «Мальчики, возвращайтесь. Мы вас любим и ждем».

На этот раз в шлемофонах десантников раздалось едва слышное хмыканье, а затем оператор, чуть понизив тон, произнесла:

— Береги наших мальчишек, подруга.

— Есть, сберечь. — Рона, несмотря на отсутствие видеоканала, кивнула. — Не беспокойся. Не первый десяток лет летаю.

— Три — восемь, пошел отсчет. Пять, четыре, три, два, один, старт! — Курсовая коррекция ноль, разбег в норме.

— Всем модулям — построение дельта. — Рона успевала командовать людьми и алатами, несущими роту Алексея к поверхности новой Европы, и смотреть на датчики, отслеживавшие траектории летящих на разных орбитах обломков, которые могли повредить корпус. Но больше надежды было на собственное чутье, помноженное на огромный боевой опыт пилота.