Черный ангел - Мария Гинзбург Страница 47

— Так, значит, обстоят дела, — произнес рыжий бог.

— Что-то ты сегодня много вопросов задаешь, — рассердился Карл. — А мне нужны ответы!

— Да, — сказал Локи. — Ирвинг тоже касался книги и то же является моим учеником. Но качество его генетической комбинации таково, что инициация прошла у него легко. И в то же время, полностью. Возможно, у Ирвинга была слабость, сильная сонливость… Но такие симптомы дает и грипп. Он изменился целиком и поэтому не замечает этого. Ирвинг сильнее тебя. Но он не умеет пользоваться своей силой, потому что лишен доступа ко мне. А судя по тому, что ты мне рассказал, вряд ли ты позволишь Ирвингу общаться со мной.

— Я понял, — медленно произнес Карл. — Но ты же говорил, что прочитавший эту книгу может стать только вампиром. Паразитом. А Ирвинг — просто ангел какой-то, если тебя послушать.

— Он такой же паразит, как и ты, — возразил Локи. — Но Ирвинг может питаться более грубой, необработанной энергией. Солнечного света, или ветра, например. И поэтому он даже не замечает, как делает это.

Ошеломленный Карл молчал. Локи тяжело вздохнул, поскреб покрытый рыжей щетиной подбородок и продолжал:

— Видишь ли, мы, духи книг, не должны помогать нашим ученикам в войне друг против друга.

Он пытливо посмотрел на Карла.

— Но я помогу вам. Тебе и твоей подруге.

— Спасибо, — сказал Карл.

Шмеллинг не успел даже испугаться, прочувствовать, что будет с ними, если Локи бросит их на растерзание более сильному своему ученику.

— А можно узнать, почему ты так поступаешь? — спросил Карл.

— Мы должны, по возможности, беречь своих учеников и защищать их, — сказал Локи. — Если я предоставлю событиям идти своим чередом, из трех моих учеников последнего выпуска двое погибнут. Да и Ирвинг, скорее всего, погибнет то же. Неуправляемые потоки энергии могут разорвать своего обладателя. Ты же сказал, что пощадишь его, и весьма разумно объяснил, почему. Эмоции могут меняться, но политик остается политиком. И ты очень мудрый политик, оказывается. Таким образом, выживут двое или даже все вы, то есть трое. И поэтому я остаюсь с тобой, Карл.

Шмеллинг покачал головой:

— Я даже не знаю, как отблагодарить тебя.

— Не стоит, — сказал Локи. — Обычно я не сообщаю ученикам сведений о других учениках. Но сейчас, мне кажется, я должен это сделать. Твоя подруга полчаса назад обратилась ко мне с просьбой научить ее убийственному приему против огненного ангела.

— Шайссе! — воскликнул Карл. — А ты что?

— Я научил, — ответил Локи. — Но этот прием опасен для того, кто его проводит. Он требует слишком больших энергетических затрат.

— Куда же она пошла, — пробормотал Карл. — Куда мог пойти Ирвинг, бросив брата?

— Брюн сказала, — ответил Локи. — Что там много берез.

Карл хлопнул себя по лбу.

— До встречи, Локи, — сказал он торопливо и захлопнул книгу.

Окно имело вид прямоугольника со скругленной верхней гранью. Металлическая рама делила его на шесть частей. В каждый сектор было вставлено стекло другого цвета. Сейчас, когда солнце смотрело прямо в окно, разноцветный размытый отсвет лежал прямо у кроватки Даши.

Даша села, удивленно оглядываясь по сторонам. Сначала она подумала, что каким-то образом оказалась в замке дяди Карла — там тоже были разноцветные окна. Даша решила встать и выйти из комнаты. Надо было найти маму. У кроватки оказался неудобный высокий бортик. Даша пригляделась повнимательнее и поняла, что это вовсе не кроватка, а гроб. Девочка сбила крышку, когда резко перевернулась с боку на бок. Грохот, с которым крышка гроба ударилась об пол, и разбудил девочку. Прозрачная крышка из оргалита валялась рядом, теперь Даша ее заметила. Она узнала и место.

Ажурные беседки из чугунных прутьев, которые имели в Новгороде статус склепов, не внушили Лоту никакого доверия. Не так давно Тачстоун приобрел по дешевке старый дот, бетонную коробку с крохотными окнами — бойницами. Этот дот Лот и установил на кладбище рядом с Деревяницами. Окна он застеклил, а на крышу посадил бронзового ангела. Даше случалось здесь бывать вместе с папой и мамой. Тогда она пообещала, что когда гробы родителей будут стоять здесь, она будет приходить к ним гости, приносить цветочки и рассказывать, как дела. Брюн тогда растерянно улыбнулась, а отец хмыкнул и перевел разговор на другое.

Но получилось так, что Даша оказалась здесь первой. И цветочки принесли ей, а не она. Полузасохшие венки, увитые шелковыми лентами, на которых можно было прочитать «Любимой доченьке», «Помним и скорбим» стояли у входа в склеп и занимали собой всю дальнюю стенку. Даша только сейчас заметила, что на ней надето ее самое лучшее платье, дорогое и неудобное — из синей парчи, шитое жемчугом.

Девочка выпрыгнула из гроба, взбежала по ступенькам и толкнула дверь. Та не поддалась.

— Откройте! — закричала Даша. — Откройте пожалуйста, кто-нибудь! Я живая! Помогите!

Очень хотелось пить. В животе урчало от голода. Девочка замолотила кулачками по двери.

Василий и Димон жили в Деревяницах с того самого дня, когда каждый из них появился на свет. Колян влился в компанию позже. Димон и Василий пасли монастырских коров, а Колян нанялся в монастырь батрачить. Однако за долгие годы друзья научились понимать друг друга с полуслова. Так что в этот чудесный денек у них не возникло никаких разногласий, где лучше всего раздавить воскресный пузырь самогона. Конечно, на кладбище, где настоянный на березовых почках самогон так хорошо идет под селедку, и элегично шумят в вышине тополя. Чуть дальше, ближе к берегу Волхова, находилось еще одно кладбище. После того, как Покатикамень построил себе дом в прибрежном лесу и отгородился силовым полем, на него стало не попасть. Склеп для себя и родственников Покатикамень, однако, установил не на гражданском кладбище, а на монастырском. Каждый хочет оказаться поближе к богу, и Покатикамень не стал исключением.

Серый куб склепа возвышался над скромными оградками. Одно из крыльев ангела, сидящего на крыше, немного свисало вниз. Из-за этого казалось, что гость с небес вот-вот взмахнет им и взмоет ввысь. Василий гордился тем, что участок кладбища, купленный еще его дедом, оказался недалеко от места будущего упокоения главы области и его домочадцев. Колян и Димон то же находили, что после установки склепа общий вид улучшился. Коляну выпала большая удача. Он оказался в числе тех, кто три дня назад нес гробик с юной дочерью Покатикамня. Колян знал, что после третьей стопки Василий попросит его еще раз рассказать об этом, и ждал просьбы со спокойной гордостью.

Однако Василию не удалось этого сделать. Когда он открыл рот, со стороны склепа донеслись крики. Василий расплескал самогон, а Димон вздрогнул и перекрестился.

— Сгинь, нечистая! — крикнул Димон.

— Свят, свят, — пробормотал Василий и тоже торопливо осенил себя крестным знамением.