Вожак - Александра Лисина Страница 46

Глава дома Этаррас надолго задумался над совпадением, из-за которого те из его спутников, кто не гнался за изменением лично для себя, по прихоти Лабиринта вдруг остались живы, а те, кто искренне ненавидел и желал смерти повелителю, погибали быстро, но очень мучительно. Могло ли случиться такое, что Лабиринт умел чувствовать настроение гостей? Сумел ли угадать с такой поразительной точностью, кто из остроухих способен услышать своего лорда, оставив давнюю неприязнь, и согласится на единение, чтобы быть полностью уверенным в открывшейся истине?

Эта неосторожная мысль заставила эльфов ошеломленно уставиться на спину Гончей, неутомимо бегущей по едва угадываемой тропинке.

Боги… Неужели это ее волею Проклятый лес согласился коснуться их смятенных мыслей? А может, это был не приказ, а всего лишь просьба?

Белка на мгновение обернулась, и ллер Инару с содроганием осознал, что за прошедшие века она стала невероятно, просто непостижимо сильна. Являясь супругой мага, просто не могла не перенять у него некоторых умений. Оставаясь наследницей Л’аэртэ, не могла не получить знания этого древнего рода. А будучи полноправной хозяйкой в этом необычном лесу, не могла не беспокоиться о его сохранности.

Перехватив взгляд Гончей, старейшина тихо застонал про себя: ну конечно, она знала! Встретив их возле второй границы, сразу почувствовала, что полторы сотни эльфов вошли в лес по разным причинам. И если многие из них желали изменения персонально для себя, готовы были на все ради этого — дома бросили, рода свои предали, жизнями рисковали, пряча затуманенные алчностью глаза под низко надвинутыми капюшонами, то другие всего лишь хотели уберечь свою расу от вымирания. В чем-то наивные, молодые (а Эналле действительно был самым молодым среди глав старших домов), поддавшиеся на искусную провокацию Брегариса. Жалкая горстка смельчаков, которая сейчас покорно шла вслед за поразительно изменившимся повелителем.

— Забудь, — вдруг наклонился к нему Тирриниэль. — Не ты первый, кого Бел так проводит. Мне в свое время пришлось гораздо хуже, так что не бери в голову.

Темный эльф, поняв, что теперь его мысли читает не только Белка, но и владыка, чуть не взвыл про себя от стыда.

— Но как?..

— Увы, — сочувственно отозвался Тиль. — Этого даже я не могу тебе объяснить. Раньше она еще нуждалась в крови, чтобы наложить временные узы, но теперь Лабиринт вполне их заменяет и способен издалека понять, кто и с чем сюда пришел.

— Бездна…

— Ничего, я тоже не сразу сообразил. Понадобилось целых три дня провести в подземельях и обследовать залы стихий, чтобы понять, для чего там стоят такие мощные магические резонаторы.

Ллер Инару, приблизившись к повелителю с другой стороны, тихо спросил:

— Мой лорд, но тогда получается, что в Проклятом лесу не утаить никаких секретов? Он читает мысли всех, кто тут появляется? Даже без кровных уз?

— Не все, но самые важные. Насколько я успел понять, это умение досталось Лабиринту от Изиара, чтобы отсеивать претендентов и не пускать к амулету чужаков. Думаю, только поэтому мой сын сумел пройти Лабиринт до конца. Поэтому принял его руку. И поэтому вы еще живы, а не остались на кордоне вместе с остальными.

— Мой лорд, но я…

— Не надо, я уже посмотрел, — остановил ошеломленного эльфа Тирриниэль. — Правда, Бел не сразу сказала, зачем придержала своих кошек, но мне кажется, что она права. Не зря сохранила жизнь именно вам тридцати и постаралась забыть о том, что когда-то вы испытывали к ней не самые лучшие чувства.

— Да, мой лорд, — наконец прошептал ллер Эналле. — Это мы как раз понимаем.

— Значит, есть что-то, чего вы пока не понимаете? Интересно, — обернувшись, Тиль испытующе оглядел неверных подданных. — И что же это?

Перворожденные совсем сникли.

— Почему вы оставили нам жизнь, господин?

— Ах, вот оно что, — хмыкнул владыка.

Вот отчего они притихли и со вчерашнего дня не проронили ни единого слова. Ничего не пытались пояснить, рассказать или пожаловаться на Брегариса, просто беспрекословно шли следом. А вымученное «простите» было единственным, что он услышал от них за прошедшие сутки.

Тирриниэль испытующе покосился на эльфов.

— Вы боитесь, что, как только Проклятый лес останется позади, я начну мстить?

— Нет, мой лорд, — обронил ллер Инару, не смея поднять глаз. — Мы ничего не боимся. Просто хотим понять. Разве не проще было закончить все там, у впадины?

— Нет.

Эльфы, обменявшись выразительными взглядами, грустно улыбнулись: действительно, для чего было тратить силу тогда, если скоро представится другая возможность избавиться от неугодных спутников? Судить по всем правилам их, конечно, никто не будет. Впрочем, они и на суде не сказали бы ни слова в свою защиту: их ошибка была чудовищна.

Тирриниэль оглядел их измученные лица и вздохнул. Что заставляло этих упрямцев идти вперед, покорно выполняя указания Белки? Страх? Боль? Так их подлечили вчера, накормили, перевязали. Позволили выспаться, да и сейчас темп держали ровный, умеренный, как раз такой, чтобы истощенные эльфы не повалились замертво. А они все равно угасали. С каждым часом все больше кисли. И вспоминали то, что увидели в памяти владыки.

Да, тяжко им сейчас, очень тяжко. И очень нелегко сознавать, что их самым банальным образом использовали, заманив в старую, как мир, ловушку. Предательство… как ни посмотри, это было предательством дома, трона, рода, всего леса и повелителя. Как ни крути, но прощения им, совершившим подобный проступок, не было. А то, что причиной стал обман… Пожалуй, это слабое оправдание попытки унизить и убить своего лорда. Если бы Белка не прочла их мысли, то не видать им больше белого света, не вдыхать ароматы свежей хвои, не встречать рассветов и не радоваться каждому прожитому дню. Особенно тогда, когда эти самые дни выдались на редкость теплыми и спокойными.

— Мне не нужны ваши жизни, — вдруг обронил владыка Л’аэртэ, протягивая удрученному ллеру раскрытую ладонь. И тот вздрогнул, обнаружив на ней свой родовой перстень. — Возьми. Это твое.

Ллер Эналле, как во сне, поднял на повелителя затуманенный взгляд, но Тирриниэль смотрел абсолютно спокойно, потому что поступал так, как считал нужным. Он не стал разрушать чужой перстень вчера, хотя мог, и никто бы его не остановил. Тиль точно так же мог это сделать чуть позже, когда эльфы были слишком измотаны. А мог уничтожить прямо сейчас, здесь, когда у неверного слуги не осталось ни сил, ни возможности, ни желания спорить.

— Возьми, — терпеливо повторил Тирриниэль, но, не дождавшись ответа, просто вложил кольцо в вялую ладонь сородича.

Тот снова вздрогнул и остановился.

— Вы оставите нам жизнь?!

— Я же сказал: мне ваши жизни без надобности. — Владыка спокойно отвернулся и продолжил путь.

Эльф машинально сжал сокровище, неверяще глядя в спину повелителя. Неуловимо нахмурился, не понимая, отчего лорд, некогда не пожалевший даже собственного сына, сегодня был так неоправданно щедр, а затем покачнулся от какой-то мысли и, поняв свою судьбу, горько прошептал: