Проклятые башни - Кейт Форсит Страница 46

Изабо открыла было рот, собираясь ответить сухо: «Потому что он превратился в коня», — но тут же закрыла его, не в силах произнести эти слова. Она посмотрела на худое бледное лицо и сказала ласково:

— Мама, тебе пора уже проснуться. Прошло семнадцать лет. Ты должна смириться с реальностью того, что произошло. Мы, твои дочери, нуждаемся в тебе. Пожалуйста, не спи больше.

Ишбель протерла мокрые глаза кулаками, сказав жалобно:

— Ты не понимаешь…

— Нет, понимаю, правда, понимаю. Я знаю, что ты любила нашего отца и до сих пор оплакиваешь его. Он здесь, но не такой, каким ты его знала, и я думаю, что больше никогда таким не будет. Майя заколдовала его, и он до сих пор под ее заклятием.

— Так это был не сон, — ответила Ишбель, содрогнувшись. — Нет, я не могу этого вынести! Он не мог стать конем! Это слишком ужасно! Только не мой Хан’гарад!

— Думаю, Майя сочла это забавным, — криво усмехнувшись, сказала Изабо.

Ишбель снова содрогнулась и прикрыла глаза руками.

— Нет, нет, — забормотала она.

Изабо схватила ее за плечи и снова тряхнула.

— Не смей больше спать! — предупредила она. — Я никогда не прощу тебя, если ты заснешь еще на семнадцать лет. Просыпайся и позволь мне покормить тебя. Ты такая худая и холодная.

— Я должна увидеть Хан’гарада, я должна убедиться, что это правда, — пробормотала Ишбель. — Где он?

Так Ишбель проснулась. Хотя каждое утро Изабо боялась обнаружить ее снова погрузившейся в зачарованный сон, она каждый раз просыпалась, ела завтрак, который готовила для нее Изабо, а потом гуляла на озере с гнедым жеребцом, стараясь восстановить взаимопонимание. Изабо часто заставала ее рыдающей, прижавшись к рыжему боку или смотрящей в его большие темные глаза, настойчиво пытаясь поговорить с ним. Иногда Хан’гарад отвечал несколькими мысленно произнесенными словами; но чаще он просто тряс гривой и ржал. Вероятно, лишь грозящая опасность могла расшевелить человека, скрывающегося глубоко внутри.

Шли недели, и Ишбель, казалось, смирилась с судьбой своего возлюбленного. Проводя почти все дневные часы с жеребцом, вечерами она оставалась с Фельдом и Изабо, и молодая ведьма начала, наконец, налаживать отношения со своей матерью.

Дни удлинялись, приближалось лето, и Изабо обрела какое-то подобие покоя. Ее дни были так заняты поисками еды и заботами о маленькой Бронвин, что она почти забыла, что Эйлианан охвачен войной. У Фельда было небольшое стадо коз, которые паслись в заросшем саду, так что у них не было недостатка в молоке и сыре, а каждые несколько недель Хан’кобаны оставляли на краю долины кучу кореньев, зерна и овощей — что-то вроде дани. Фельд сказал, что так повелось с тех самых пор, как он пришел в Башни Роз и Шипов, чтобы заботиться об Ишбель. Он рассказал: когда в Башнях жила Изолт, она охотилась и готовила для них пищу, сам же он вечно забывал поесть. Раз или два в день он пытался накормить Ишбель жидкой кашей, которую варил из диких злаков, оставленных Хан’кобанами, но она, как правило, проглатывала лишь несколько ложек, прежде чем отвернуть от него спящее лицо.

Теперь Ишбель проснулась и снова ела с аппетитом, и Изабо с удовольствием готовила для всех. К счастью, была весна, и долина изобиловала всевозможными травами, грибами, кореньями, ранними ягодами и листвой. Ученица ведьмы нашла дупло, где жили дикие пчелы, и уговорила их перелететь в новый улей, поставленный в саду. Многие обнаруженные ею травы и овощи она пересадила в ту часть сада, которую очистила от сорняков и шиповника, и семена еще многих растений собирала, чтобы посадить позднее, когда земля будет хорошо прогрета солнцем. Главной проблемой Изабо было найти соль, чтобы добавлять ее в воду для купания Бронвин. Фэйрги были морскими жителями и умирали, если слишком долго находились вне соленой воды. В Лукерсирее недостатка в соли не было. Она являлась одной из главных статей экспорта в Клахане и использовалась для вяления рыбы, соления овощей, дубления шкур и изготовления стекла и эмалированных украшений. Среди аристократок даже стало модным принимать ванны с солью в подражание Майе, поэтому ее продавали на рынках в маленьких холщовых мешочках, подмешивая туда розовые лепестки или душистые травы. Но в Тирлетане не было соляных озер, а море находилось за многие сотни миль. Убегая, Изабо прихватила мешок с солью, но запас подходил к концу, и она беспокоилась, что будет делать, когда мешок совсем опустеет. Она предполагала, что озеро у подножия Башен, как множество озер в горных районах, может быть богато солями и минералами, но теперь знала, что оно было таким же чистым и пресным, как и озеро в их укромной долине.

Изабо нахмурилась, поболтав в воде ногами и разбив безмятежное отражение белых и красных роз. Она отвернулась от Лазаря и Ишбель, все еще гулявших на другом берегу, и загляделась на пики-близнецы Драконьего Когтя.

Высоко над остроконечными вершинами, сияя в солнечных лучах яркой медью, парил дракон. У Изабо инстинктивно свело мышцы живота, сердце бешено заколотилось. Она вытащила из ледяной воды закоченевшие ноги и обтерла их краем пледа.

По пути обратно в Башни Изабо обдумывала свою проблему. Если она в самое ближайшее время не найдет источник соли, Бронвин заболеет и умрет. Единственным решением, которое видела Изабо, было перебраться вместе с Бронвин назад в укромную долину. Там глубоко под горой было подземное озеро, где извилистыми колоннами росли сталактиты и сталагмиты, а вода была горькой. Изабо очень надеялась, что купание в его богатых минералами водах поможет Бронвин избежать обезвоживания и лихорадки. В противном случае ей не оставалось ничего другого, как отправиться обратно к побережью, и как можно быстрее; не для того она спасала Бронвин от опасности в Лукерсирее, чтобы тут же поставить ее в гораздо более угрожающую ее жизни ситуацию.

Изабо не знала точно, как собирается совершить длинное и трудное путешествие в укромную долину. Судя по рассказам Мегэн, похоже, единственной дорогой была Великая Лестница, которая вела прямо через долину драконов. Она до сих пор вздрагивала от страха при воспоминании о драконе, которого видела, когда скакала на Лазаре по Старому Пути. Изабо не представляла, насколько ужасными и грозными были эти огромные огнедышащие существа. Несмотря на то, что девушка большую часть жизни провела у Драконьего Когтя, она видела драконов всего дважды, да и то они были просто тенями, на миг заслонившими луны. Она знала, что Мегэн взошла по Великой Лестнице, чтобы попросить совета у королевы драконов, но была совершенно уверена, что у нее самой не хватит на это смелости.

Изабо вымыла шиповник и положила его в котелок вариться вместе с медом, потом процедила сироп и поставила его остывать. После этого она отправилась по холодным темным коридорам в библиотеку на шестом этаже, где, как она была уверена, сидел старый колдун.

Это была огромная комната с каминами в каждом конце и двумя изящными винтовыми лестницами, сделанными из стального кружева, которые вели на верхние галереи. Тремя этажами выше стены от пола до расписных потолков были расчерчены полками, заваленными книгами, свитками, письмами. Окна и камины обрамлял все тот же узор из однолепестковых роз и шипов, а над каминными полками были изображены стилизованные фигуры драконов с поднятыми крыльями и изогнутыми хвостами. Фельд сидел за огромным письменным столом в одном конце комнаты. Позади него в жаровне дотлевали угли, свеча бросала неверный свет на страницы книги, которую он читал. Сощурившись, он снял очки, потер глаза, потом снова сощурился.