Знак Огня - Роберт Говард Страница 46

Но мы отогнали сельчан и никому не позволили ее оскорбить. Это не в обычаях племени априди. Может быть, сагиб, но мы жалели мемсагиб и восхищались ею. Мы были ее друзьями, хотя она не верила этому.

А потом появился Хумаил-хан, выступая, как великий воин, и грозно хмурясь; люди расступились перед ним.

Он смотрел на девушку, как тигр смотрит на молодую лань.

— Мы сделали глупость, что привезли ее сюда, — шепнул мне Магомет Али. Я и сам это знал, так как мы не могли противиться воле вождя.

— Откуда вы привезли девушку? — спросил Хумаил-хан.

— С той стороны границы, — коротко ответил Яр Али.

Вождь посмотрел на нас, переводя взгляд с одного на другого.

— А где Абдулла Дин? — спросил он.

— Я убил его, — сказал Яр Али. — Я убил его вот этим ножом и сбросил со скалы.

— За что?

— Он хотел завладеть девушкой и взять ее себе. — Яр Али положил руку на рукоять ножа и посмотрел Хумаил-хану прямо в глаза. Я подумал, что вождь сейчас вытащит саблю и убьет Али, но он ничего не сделал. Он в упор рассматривал девушку, и она вся сжалась под его взглядом.

— Отведите ее в мой дом, — приказал он, но мы не двинулись с места.

— У вас есть уши? — угрожающе сказал Хумаил-хан, хватаясь за саблю.

— Да, и ножи тоже, — ответил Яр Али, и я схватился за свой кинжал. Я боялся Хумаил-хана, хотя не так уж сильно, и не собирался подставлять ему спину.

Но как только вождь и Яр Али обнажили клинки и подскочили друг к другу, мулла Гасан выступил вперед.

— Мир, мир, — приказал он, и вождь шагнул назад. Даже он боялся муллы, который мог разразиться проклятием из Корана на любого, кто его оскорбит. Но Яр Али не двинулся с места, свирепо сверкая глазами, и не сделал даже шага назад.

— Не должно быть вражды в деревне Кадар, — повелел мулла. Никто не произнес ни слова, и он продолжал: — Эта женщина не должна быть причиной спора, поэтому я отведу ее в мечеть и попытаюсь обратить в нашу веру. — И я заметил у муллы Гасана такой же взгляд, какой был у Абдуллы Дина и Хумаил-хана.

Никто из нас ничего не сказал, кроме Яра Али.

— Хорошо придумано, мулла, — сказал он насмешливо, — Да, тебе бы понравилось обращать мемсагиб. Да! Руку даю на отсечение, эта девушка принадлежит мне. И Яру Хайдеру, и Хода Хану, и Магомету Али. А мы мужчины!

Мулла заколебался. Яр Али не боялся ни человека, ни дьявола. И я был уверен, что Гасан его испугался.

Так мы стояли и смотрели друг на друга. Вождь не осмеливался завладеть девушкой, потому что он боялся муллы, а мулла не осмеливался, потому что он боялся Яра Али-хана.

Но мулла был хитер.

— Давайте отложим это дело, — сказал он. — Давайте не будем причинять никакого вреда девушке и через какое-то время решим на совете, что с ней делать.

— Нам не нужно никакого совета, чтобы это решить, — сказал Али. — С девушкой нужно хорошо обращаться, пока мы не получили за нее выкуп, а потом вернуть англичанам. И выкуп будет разделен между нами четырьмя: мною, Хода-ханом, Яром Хайдером и Магометом Али.

— Довольно, — сказал вождь раздраженно и пошел прочь.

Мы повернулись к девушке, которая сидела на лошади в течение всего этого разговора, не понимая, о чем шел спор, но по-прежнему пребывая в испуге. Тем не менее она старалась не показывать своего страха, и мы восхищались ею.

— Вы привезли меня сюда, а сейчас что вы собираетесь со мною делать? — спросила она.

— С вами будут хорошо обращаться, пока мы не получим выкуп, мемсагиб, — ответил Яр Хайдер. — Вас доставят в мой дом, и вы будете под присмотром моих жен.

— Хорошо, — сказала она утомленно. — Пожалуйста, отвезите меня туда, я очень устала.

Из нас четверых только Яр Хайдер был женат, поэтому мы оставили мемсагиб на попечение его жен, и Яр Али угрожал им жестокой расправой, если с ней будут плохо обращаться.

А потом Магомет Али повез в форт, где находился ее отец, письмо, в котором говорилось, что его дочь похищена и будет возвращена целой и невредимой за пять тысяч рупий, четыре винтовки и пять полных патронташей. В письме (его писал Яр Хайдер, он мог писать и на пушту, и на урду) также было сказано, что, если Магомет Али сразу же не вернется, девушка будет убита. Магомет смело приехал в форт и вручил послание полковнику. Его не решились схватить, опасаясь, что с девушкой что-нибудь случится, а он не отвечал англичанам ни на какие вопросы.

Полковник просто взбесился. Его британская гордость была уязвлена.

— Я не заплачу им ни одной рупии! — кричал он. — Но если Мэрион не вернется ко мне целой и невредимой, я прочешу все горы и сотру ваше племя с лица земли.

— Да, — ухмыльнулся Магомет, — так ты и знаешь, где находится мое племя и моя деревня.

Полковник разразился проклятиями, потому что ни один англичанин не знал, где находится Кадар.

— Если девушку не вернут в такое-то время, — сказал полковник, — я пошлю солдат в горы.

— А если выкуп не принесут в такое-то время, — ответил Магомет Али, — мои товарищи сбросят девушку в пропасть глубиной в тысячу футов.

Полковник был взбешен, но ничего не мог поделать. Когда Магомет Али поехал обратно, следом послали лазутчиков, чтобы его выследить, но Магомет Али был горцем — он только посмеялся над ними и легко ускакал от солдат.

В это время вождем в Кадаре являлся Хумаил-хан, но были и другие, желавшие захватить власть, — Кулам-хан, Дарза-шах и Яр Хайдер. Конечно, и еще кое-кто, но эти трое считались самыми могущественными в Кадаре после муллы и Хумаил-хана.

Среди этих троих Кулам-хан был наиболее сильным, но даже он не осмеливался открыто бороться за власть, потому что остальные двое стали бы завидовать. И в любом случае двое из троих объединились бы с Хумаил-ханом против третьего — так всегда бывает на Востоке, особенно в Афганистане.

На следующий день после того, как мы похитили девушку, Кулам-хан пришел ко мне в дом и сказал:

— Ты, Яр Али и остальные вызвали ненависть Хумаил-хана и муллы.

— Кажется, так и есть, — ответил я мрачно.

— Хумаил-хан хочет ее, и мулла тоже, — продолжал он, — им хотелось бы получить и выкуп, но девушку они желают еще больше. Хумаил-хан сидит у себя в доме и проклинает муллу, но не осмеливается взять мемсагиб, потому что боится муллы Гасана. А мулла боится мести Яра Али и англичан. И еще он боится слишком нажимать на Хумаил-хана. Поэтому он строит козни. В Кадаре замышляется большой заговор.

— Вот как, — сказал я, — для чего же замышляется заговор?

— Чтобы убить соперников, — ответил Кулам Зин, глядя мне прямо в глаза, — чтобы завладеть девушкой, чтобы захватить власть.

— Так. — Я задумчиво посмотрел на него. Некоторое время мы молчали. Потом я сказал: