Ведьма - Анна Никода Страница 46

— Что вы делаете, Алиса Архиповна? — спокойный, вкрадчивый голос участкового немного привел меня в чувство. Обведя их ошалелым взглядом и пересчитав по головам («Слава богу, все на месте!») я, наконец выдохнула и прислонилась к дверям, прикрывая глаза от облегчения.

— Эта гадина была здесь.

Как оказалось, никто ничего не видел и не слышал — к дому она, очевидно, не полезла, не то напугавшись количества, не то изначально была нацелена только на меня. Ника, услышав мой рассказ, тут же влезла в валенки и полезла смотреть и вынюхивать. Участковый отправился следом, с пистолетом в руке. Досадливо проводив его глазами, я сделала большой глоток из кружки — ничего лишнего, только иван-чай и мед. Меня все еще колотило от пережитого потрясения и последовавшего за ним ужаса.

— Но почему она сбежала? — Гришка притащил свою рубашку и набросил мне на плечи — возвращаться обратно в баню очень не хотелось.

— Не знаю, — процокала я зубами по краю кружки. — Я от испуга на нее рявкнула, и она сбежала. Такие твари вообще не отличаются сообразительностью, но эта совсем тупая… Она словно знала, что я там, но шла по прямой, как наведенная на цель ракета, толкалась зубами в дверь, не понимая, что ее можно открыть, словно… загипнотизированная.

Я потрясенно замолкла, переваривая свалившееся откровение. Так вот значит как выглядят вурдалаки? Абсолютно послушные, но тупые чудовища, бездушные тела, которые заставляет двигаться чужая воля…

На секунду мне даже стало жаль ее. Или его — если это все, что осталось от Антона…

Через несколько минут ввалились участковый и Ника. Сестрица выглядела вроде бы нормально, так что, скорее всего, ничего не нашла.

Почти — в руках у нее была зажата измазанная в крови щепка.

— Сейчас мы его быстро найдем, голубчика! — триумфально сказала сестрица. — Кровь свежая, как раз подойдет…

Раздался глухой стук. Я недоуменно скосила глаза в бок: Гришка лежал на полу, перекинув ноги через стул.

— Знаешь, давай лучше пойдем ко мне, — пробормотала я, забирая у участкового свои вещи, которые он захватил из бани.

Быстро собравшись, мы с сестрицей двинулись к мосту, но на полпути я обнаружила еще кое-кого.

— А вы что, хотите поучаствовать? — изумленно вытаращившись на участкового, спросила я. Тот мрачно покосился, остановил, натянул свою шапку мне на голову до самого носа.

— Непременно.

— Ваше дело, — пожав плечами, я спряталась за Никой. Та тихо фыркнула и подхватила участкового под локоть.

— Вот и отлично, защитник нам не помешает…

— Просто не хочу, чтобы вы что-нибудь натворили, — аккуратно выпутавшись из ее хватки, сказал Алексей Михайлович тоном человека, который знает, что его присутствие ничего не изменит. — Или сунулись одни к ведьме.

— Вы вряд ли нам сможете помочь, — сочла я должным сказать, выдыхая клубы пара, белого в темноте ночи. — У меня есть когти, у Ники — магия, а…

— А у меня — пистолет, — отрезал он.

Я притихла. В конце концов, пистолет действует точно так же, да еще и на расстоянии…

— Где у вас кладбище? — не успели мы раздеться, как Ника подхватила свою сумку и снова развернулась к выходу.

— Постой-ка, пастушка, — осадила я. — Ты с этой тварью еще не сталкивалась, зато я знаю ее отлично. Неплохо бы подготовиться.

С этими словами я полезла в погреб. С тех пор, как стало понятно, что мы имеем дело с ведьмой, я начала готовиться к обороне, понимая, что рано или поздно мы столкнемся носами. Ведьма и оборотень в одной деревне? Дудки. Поэтому в подвале появилась отдельная полка, на которой постепенно появились неплохие зелья. Амулеты я делать не умела, разве что нашла осину, порубив ее на тонкие пластинки и пропитав полынным настоем.

— Кроветворное, укрепляющее, а это надень на шею, — вручила я подарки участковому. Тот скептически посмотрел на свет прозрачный флакон с мутной зеленоватой жидкостью.

— Серьезно?

— Вы стоите рядом с ведьмой и оборотнем и задаете глупые вопросы, — ехидно проворковала сестрица, потянулась посмотреть поближе осиновую бляху и с ругательством руку отдернула. Я удовлетворенно выдохнула — работает.

— Что это за дрянь? — пожаловалась она с обидой, посасывая обожженные кончики пальцев.

— Не важно, вперед! — приказала я, выталкивая их из дома.

Мы потрусили в обратном направлении. Снег прекратился и лежал теперь ровным слоем, покрывая все поверхности и освещая все вокруг. От этого я зябко ежилась. Оставался еще шанс затеряться в тени деревьев, но едва мы приближались к палисадникам вдоль дороги, как все окрестные собаки поднимали такой хай, что можно было отслеживать наши передвижения не выглядывая в окно. Поэтому мы открыто трусили по центральной — самой широкой — улице, надеясь, что никому не придет в голову высовываться наружу посреди ночи. От ведьмы это, конечно, не поможет, но хоть жителей не напугаем. Я тоскливо прикинула шансы остаться здесь жить после того, как все закончится. Выходило не очень — вряд ли участковый захочет терпеть такое под боком.

Мороз крепчал. Я сунула руки с карманы: хотя температура тела оборотня не давала замерзнуть, но поднявшийся ветер пробирал до костей. Ника бодро шагала впереди, участковый шел рядом, то и дело оборачиваясь на меня. До кладбища добрались минут за двадцать и тут всегда скептичная сестрица резко остановилась.

— Это что? — возмущенно ткнув пальцем на полуоткрытые ворота, вопросила она. Почему-то меня. Я пожала плечами.

— Только не говори, что не сможешь ступить на освященную землю. Никогда ритуалов на кладбище не проводила?

— Только не на таком! — ошеломленно пробормотала она, входя на территорию. Ворота омерзительно скрипнули и застряли. Самое странное, что калитку кто-то ответственно запер на висячий замок. Мы протиснулись следом.

— Кладбище как кладбище, — снова пожала я плечами, недоуменно осматриваясь. Зрение оборотня помогало разглядеть неровные ряды покосившихся крестов и памятников, но и окружающую обстановку делало слишком контрастной — земля и небо выцвели до грязно-серых оттенков, а все остальное виделось как рваные черные клочья. И поди пойми, двигаются они оттого, что ветер кусты шевелит, или потому, что за кустами кто-то притаился…

Досадливо цыкнув, я вернула человеческое зрение и пару минут привыкала к темноте. Ника успела за это время уйти далеко вперед и участковый двинулся было за ней, но я его остановила:

— Не мешайте. Поверьте, вы не хотите присутствовать при этом ритуале.

Сестрица уходила все дальше, петляя между могил и заставляя нас всматриваться в ночь, а мы топтались у ворот, открытые всем ветрам и — что самое плохое — глазам. Алексей Михайлович это тоже понимал и нервно оглядывался, мешая мне.

— Встаньте и не шевелитесь, — наконец, не вытерпела я. Чуткий слух оборотня устал от постоянного шебуршания под ухом. — Я услышу, если вдруг…