В плену отражения - Татьяна Рябинина Страница 46

Как выяснилось, пока Питер не слишком удачно пытался побеседовать с Хлоей, ему и Люси принесли повестки на допрос в полицейский участок. Такие же получили Джонсон и еще несколько слуг, которые больше других общались с Энни.

К машине Люси спустилась с Джином в сумке-кенгуру.

— Зачем ты его взяла? — поморщился Питер, который после приступа мигрени на следующий день обычно чувствовал себя так, словно его голову вскрыли, вытряхнули содержимое и заменили опилками. Тем не менее, за руль он сел сам.

— Откуда я знаю, сколько мы там проторчим. Не хочу молоко сцеживать.

— Спешите видеть — графиня Скайворт кормит ребенка в полицейском участке.

— Тебе не понять, — высокомерно приподняла брови Люси. — Лучше скажи, что будем говорить про Мэри.

— Все. Про шкатулку, про их с Энни договоренность, про Хлою.

— И про драконью чешую? — ехидно поинтересовалась Люси.

— Достаточно будет монеты. Я посмотрел в интернете. Полный коллекционный пруф[1]-набор серебряных монет Эдуарда VIII стоит порядка двух миллионов фунтов.

— Сколько?! — ахнула Люси. — Два миллиона?!

— Да. Но он всего один, хранится в коллекции Монетного двора. Золотой соверен несколько лет назад продали на аукционе за пятьсот с лишним тысяч. Есть еще несколько коллекционных наборов из меди и никеля, от двухсот тысяч. Ну, и несколько сотен монет обычного качества, не коллекционного. Такой вот трехпенсовик, как наш, — самый дешевый, на аукционах за него дают от пятидесяти тысяч. Как ты думаешь, можно было ради него украсть шкатулку?

— Ну… В принципе, да. Но убивать? Не знаю, не знаю. Тем более, шкатулку-то Хлоя так и не получила. Кстати, Вера уже успела растрепать, что ты маг и экстрасенс, вылечил Мэгги наложением рук. Она же не видела, что ты делал на самом деле.

— Так вот почему на меня все косятся, — хмыкнул Питер. — А я думал, с одеждой что-то не так или зубная паста на носу.

Локер была не в духе: флюсом ей раздуло щеку. Первым она пригласила в кабинет Питера. После соблюдения всех формальностей детектив включила микрофон на запись. На все вопросы Питер ответил так же, как и прежде, кроме одного:

— Да, миссис Каттнер знала, что у ее мужа в прошлом была интимная связь с мисс Холлис.

— Ранее вы утверждали обратное, — раздраженно заметила Локер, остановив запись.

— Я подумал и решил сказать правду, — улыбнулся Питер.

— Почему вы солгали?

— Не знаю, — Питер пожал плечами. — Нам с женой показалось, что так будет лучше. Но потом мы поняли, что сделали только хуже.

— Откуда мне знать, что вы говорите правду сейчас?

— Ниоткуда. И еще я хочу сделать заявление.

Он подождал, пока Локер снова включит запись, и рассказал о том, что произошло накануне, опустив, разумеется, некоторые детали. Закончив, достал из кармана пиджака трехпенсовик.

— Вы не знаете, где ваша бывшая жена находится сейчас? — спросила Локер, рассматривая чертополох на аверсе монеты.

— Не представляю. Насколько я знаю, она уехала из Лондона. Но вы можете проверить, не живет ли она в Лестере или где-то поблизости.

— Почему именно в Лестере?

— Кажется, у нее там родственники. Или друзья, не знаю.

— Могу я поинтересоваться, что показала экспертиза тела? — спросил Питер, когда допрос был закончен.

— Не можете, — отрезала Локер. — Скажу одно, против мистера Каттнера улик нет. Пока нет, — добавила она кислым голосом. — Вы, кажется, собирались отвезти их с женой в Лондон?

— Возможно, — пробормотал Питер.

Пока Локер допрашивала Люси, он гулял с сыном вокруг участка. Под конец Джин раскричался так, что на них начали посматривать с подозрением. Пустышка и погремушка были с презрением отвергнуты. Песенки и стишки, равно как и цветочки с палочками не помогали.

— Я из кабинета слышала, как он орет, — Люси вылетела из участка злющая, как фурия. — А эта мымра меня не отпускала. Наверняка своих детей нет.

— Что такое мымра? — спросил Питер, пока Люси устраивалась в машине кормить Джина.

— Надо будет запомнить, — сказал он, выслушав подробное объяснение. — Буду говорить противным женщинам. Они все равно не поймут, а звучит очень экспрессивно.

— Главное, не скажи случайно Вере, — хмыкнула Люси. — Она-то как раз поймет и обидится.

— Вера не противная. Ну что, поехали? Если поторопимся, успеем к ланчу.

— А давай не успеем к ланчу, — предложила Люси. — Давай в городе поедим. Я уже сто лет нигде не была.

Они остановились у небольшого симпатичного ресторанчика и сели за столик в саду. Есть с ребенком в сумке-кенгуру было неудобно, держать его на коленях — тоже, и Люси ругала себя за то, что не догадалась взять коляску или хотя бы корзину.

— Давай я подержу его, а ты поешь, — предложил Питер.

Но стоило ему взять сына на руки, раздался характерный звук, хорошо знакомый всем родителям грудных младенцев.

— Приятного аппетита, мамочка и папочка, — со вздохом прокомментировала Люси, повесила на плечо сумку с детскими принадлежностями и подхватила Джина. — Не скучай, мы скоро.

Она вошла в ресторан и отправилась на поиски туалета, не обратив никакого внимания на дальний столик в углу. В этот теплый солнечный день никто не хотел сидеть в темном душном зале. Кроме одного человека, который сгорбился над чашкой, отвернувшись лицом к стене.

Питер задумался о чем-то и очнулся, только когда официант подошел забрать его пустую тарелку. Люси не возвращалась что-то уж слишком долго. Даже если произошла серьезная авария и ей понадобилась помощь, можно было бы попросить кого-то сходить за ним. Он подождал еще немного и решил, что пора уже идти на поиски.

Тревоги еще не было. Что, в конце концов, может случиться в ресторане среди бела дня? Подумаешь, женщина задержалась в туалете, меняя ребенку подгузник. Может, разговорилась с какой-нибудь другой мамашей, мало ли.

Питер прошел через пустой зал и свернул за угол. Стрелка с большими красными буквами WC указывала на лестницу в подвал. Прямо уходил длинный узкий коридор, в конце которого была видна открытая дверь во двор. Он спустился по лестнице и подошел к двери, на которой был нарисован треугольник вершиной вверх с горошиной-головой.

— Люси, ты здесь? — позвал Питер, чувствуя себя клиническим идиотом.

Тишина. Только шум воды в неисправном бачке.

Он постучал, выждал пару секунд, приоткрыл дверь. Никого.