Охота на оборотня - Алина Илларионова Страница 45

— Господин Теофан, а Аким сможет нашего оборотня заломать? Ну, если вы ему благодати нальёте?

Жрец, задумчиво прищурившись, гладил аккуратную сочно-каштановую бородку.

— Или Зосий! Он ведь здоровый аки медведь! И к вам ходит часто, небось, благодати нанюхался по самое «не хочу»! — не унималась подвыпившая знахарка. — Сунуть ему меч да на зверюгу науськать! Ведь оборотни святого боятся… верно?

— Смотря какие, Алесса. Проклятые — да, а истинным что сделается?

Из знахаркиного рта, воспользовавшись открытым выходом, удрал очередной орешек.

— То есть, как — что? Чёрным дымом изойдут — я в «Словаре» читала! А ещё вы на хвост плюнуть можете и…

Теофан истово замахал руками, скорчив при этом не по-жречески козью морду.

— Алесса, и ты туда же! Видишь ли, «Словарь» не обновлялся уже три десятка лет. Истинных по Императорскому указу скоро признают отдельной расой…

— Как?! — вскочила знахарка, да так резво, что стул шлёпнулся на пол. — Я… Мы… Мы с ними рядом жить будем? С нечистью?!

— Сядь, Алесса, и не кричи. В Храме находишься, не на Ярмарке. «Словарь»… Там всё перепутано. Метаморфы — такие же нелюди, как, скажем, эльфы или гномы. Уфф… Слухи эти, байки… Нечисть бывает разная. Нечистые — значит, не от Бога. Те же домовые, лешие, русалки — творения Природной Магии, потому и нечисть. И тот, кто пустил в душу нечистого — тоже, а истинные — полулюди-полузвери. Хотя… Они разумны и по-своему опасны. Истинный оборотень — первосортный убийца, если его умело воспитать. Всё зависит от человеческой половины, ибо душа наивна и разуму покорна, — закончил жрец цитатой из «Слова о Тварях».

В голове знахарки всё смешалось: оборотни, звери, эльфы. Она — не нечисть! Так вот почему ни святая вода, ни аура Храма вреда ей не причиняли: дело не в силе Истинной веры, а в самой Алессе-кошке!

— А вы откуда знаете?

— Дорогая моя! Я ведь в столице учился, не в деревне! Это селяне делят нечисть на вовколаков и вурдалаков, а на самом деле её гораздо больше.

Алесса вспомнила «обаратня» и захохотала. Разум словно вырвался и затанцевал в облаках. Почти пять лет носилась она по всей Неверре от стражников-людей, а стражник-нелюдь взял да и помог. Вот она, нелюдская солидарность!

— Тише, Алесса, — укоризненно повторил Теофан. — Ты мне лучше скажи, зачем о магах проговорилась, а?

Знахарку словно в прорубь головой макнули.

— Что?! Я?!

— Ну не Арвиэль же! Алесса, я понимаю, что ты… говорлива. А теперь по Северингу такие слухи гуляют! Повезло тебе, что с Береном разминулась. Он здесь так… бушевал, мда… И капитана подставила, а вы ведь… дружите?

Знахарка медленно села и залпом допила вино. Горстью набрала орешков и с энтузиазмом захрустела. Вот оно как получается… Вилль попросту прикрылся ей для проворачивания собственных делишек. Правильно, кто заподозрит в болтливости добропорядочного престижного капитана? Устроил в городе беспорядки, а её выставил сплетницей и баламуткой. Горожане ждут спасителей магов, капитан стражи, вместо того, чтобы их защищать, водит шашни с одной из первых красавиц города. Хищник, скорее всего, попробует сбежать до визита столичных колдунов-сыщиков, а Вилль наверняка расставил ловушки.

«Вот и приключение в библиотеке пришлось к случаю…» — сердито буркнула пантера.

Теофан, периодически вздыхая, искоса поглядывал на знахарку. Конечно, сорока! И шушеля кому докажешь, что не у кошки Алессы язык длиннее нормы. В «Притче о болтливой жене» женщина-подавальщица проговорилась симпатичному чужаку о том, что у мужа в подушке зашит кошель с рубинами. Ночью пришли воры и зарезали обоих. А мораль сей легенды — будь, жена, мужу своему верной тенью. Желательно, молчаливой. Алесса догадалась, почему они весь день избегали прохожих — Вилль попросту боялся, что она узнает о слухах раньше времени.

«Давай ему откусим ушши», — кровожадно процедила пантера.

«И налысо побреем!..»

Дверь каморки гулко хлопнула о стену и, отпружинив, едва не стукнула посетителя по без того приплюснутому зелёному носу. Сейчас с его кончика свисала капля пота, да и лоб Эртана был покрыт свежей испариной. В руке орк сжимал здоровенный, явно сделанный на заказ, топор.

— Алесса! Там… Ксана… уже…

Орк дышал, как тяжеловоз, в одиночку поднявший целинное поле. Характерный запах нелюдя — полынь, сдобренная цикорием и пропитанная дымом, — чувствовался как никогда острее.

— Что уже? — округлил глаза жрец, но знахарка всё поняла мгновенно и опрометью бросилась к двери. Теофан что-то крикнул ей вслед, но девушка не расслышала.

Орк помчался огромными прыжками, и маленькая знахарка за ним явно не успевала. Тогда Эртан принял единственно мудрое решение: просто закинул её на плечо, и, не сбавляя хода, побежал дальше. Алесса даже пискнуть не успела.

— Когда…началось? — прохрипела девушка, плюхаясь животом о твёрдое плечо пивовара. Благо, до эртанова дома было рукой подать, иначе помощь могла бы понадобиться и её рёбрам.

— Парру часов назад. Мы сначала и не поняли, а потом я тебя искал.

— С топором?!

— Для оборроны!

— Кто…с ней?

— Аким. Аррвилль патррули отозвал, они в карраулке сидят.

Алесса даже не удивилась, но выполотые ростки неприязни проклюнулись вновь. Значит, капитан устроил общий сбор. Небось, соображают, как зверину перехватить половчее, и, желательно, живьём.

Знахарский долг превыше эмоций — это главный принцип лекаря. Она подумает обо всём после, а сейчас для неё существуют только Ксандра и её будущий первенец. Умница Марта не растерялась и успела-таки всучить орку алессин мешочек, заготовленный как раз на такой случай.

Мимоходом кивнув полупьяному Акиму, девушка велела ставить воду и нести полотенца. Чем больше, тем лучше. У дверей спальни она сумела унять дрожь в пальцах и намертво прижать к верхней челюсти трясущуюся нижнюю. Ксана встретила её умоляющим блеском антранцитовых глаз. Тонкая рука кружевницы с нервными, чуткими пальцами бережно поглаживала круглый живот, а сама она поскуливала, но, скорее, от страха — дриада чувствует боль, только если навредить её материнскому дереву. Знахарка собрала воедино распрыгавшиеся кузнечиками мысли и ободряюще улыбнулась.

Роды пошли на удивление легко. У Алессы создалось такое впечатление, что ребёнок просто откуда-то оттолкнулся ногами и вылетел как камень, пущенный из пращи. Знахарка едва успела его поймать и тут же с удивлением посмотрела на первенца.

— Мальчик, — оповестила мамашу Алесса, наспех обтёрла и передала ей малыша.

— Ути, моё дитятко, — засюсюкала дриада. — Мой красавец!

Алесса уставилась на «красавца». Тощенький, как мамаша, с ручками-палочками и тоненькими пальчиками. Дриад-мужчин вообще в природе не существует, и древесная плетея просто «вызревает» в дереве сама по себе, но малыш-полукровка явно решил пойти наперекор всем известным миру канонам. Зато зелёный как папочка, желтоглазый, с острыми ушками и чёрными растрёпанными волосами по плечи. Мальчик открыл беззубый ротик и тоненько заверещал: