За други своя - Мария Круз Страница 45

Вопрос: зачем губить людей? Даже сейчас должно быть ясно, что бросать их в атаку с невыгодных позиций против манёвренных групп снайперов и гранатомётчиков — как минимум нелепо. При таком рельефе и отсутствии авиационной и действенной артиллерийской поддержки группа, состоящая из установки ПТУР, пулемётчика и снайпера, которых ожидает вездеход за обратным склоном, — идеальная боевая единица. Лучше скрытно высылать корректировщиков, искать наши позиции, затем долбить их миномётами, затем снова искать — и так далее, неторопливо перемешивая нас с землёй. «Медленно спускаясь с горы», так сказать.

Огонь пушек ослаб, вершину хребта обстреливают только миномёты, причём уже вяло, и два-три крупнокалиберных пулемёта. Значит, «вулканы» отошли на пополнение боекомплекта, а на дороге техники прибавилось.

Беспилотник заметила Бонита. Крошечная, едва заметная чёрточка на фоне светлого утреннего неба, почти невидимая и совсем не слышная за стрельбой. Скользнула сначала в сторону моря, затем плавно развернулась, как по ободу тарелки, и направилась в нашу сторону.

— Замерли! — скомандовал я и натянул накидку как можно выше — так, чтобы только подглядывать из-под неё можно было, как мыши из-под веника.

Аппарат пронёсся прямо у нас над головами, метрах на ста, как мне показалось. Проскочил дальше, лёг на следующий вираж, затем пролетел в обратном направлении, заставив меня вжаться в землю всем телом. Сейчас… сейчас… если засекут, до первой мины недолго осталось.

Но ничего не произошло. И на дороге тоже ничего не происходило. Следить за мечущимся над окрестностями «биплом» долго было невозможно, густая многослойная листва у нас над головами делать этого не давала, и мы вскоре потеряли его из виду. Впрочем, из-за этой же листвы нас с летательного аппарата тоже не очень-то засечёшь, она лучше любой крыши работает.

Противник не появлялся, осторожничал. И так прошло минут пятнадцать, не меньше, даже обстрел гребня прекратился. Решили, что мы уже отошли? Или просто экономят боекомплект? Всё может быть. По-хорошему, можно было бы и смыться уже на второй рубеж, да вот этот самый «бипл» нам так поступить не даст, пока он там порхает. Да и боекомплект у нас почти целый, стрельнуть бы надо, дать патрульным подумать ещё четверть часа — соваться дальше или не соваться.

Ну, сейчас появится «хамви», можно ставки делать на это. Один «хамви» впереди, второй чуть сзади, стволы тяжёлых пулемётов в разные стороны, дозором, а уже за ними, на некотором расстоянии, колонна.

Наша позиция выбрана с таким расчётом, что в зону огня попадает всё на расстоянии пятидесяти-ста метров от камня, «ориентира два». Там и попытаемся их накрыть. Одним залпом, потому что на второй у нас времени не будет. Я снова померил дистанцию до камня — отсюда побольше, около трёхсот пятидесяти метров. Но даже из РПО стрелять нормально, а уж про РПГ-29 и говорить нечего.

Правда, и цель теперь будет двигаться мимо нас по диагонали, надо аккуратней рассчитывать упреждение.

— Дима, теперь у второго ориентира пытаемся задержать.

— Я понял, — кивнул он. — Давайте мне заряжающего сейчас, чтобы время не терять.

— Бонита, к Дмитрию заряжающим, — распределил я. — Маноло — пулемёт. Без команды не стрелять, но держать на прицеле.

Как же некстати получил Игнасио ранение. Все мои схемы и «домашние заготовки» приходится перекраивать на ходу. Постоянно не хватает одного человека. И ничего не попишешь.

Я пристроил «шмель» поудобней, чтобы быстрее схватить и пальнуть. Начинать Дмитрию: у него для такой дистанции самое подходящее оружие, а мне желательно присоединиться к оркестру, если живая сила начнёт покидать технику. От РПО и внедорожникам мало не покажется, но по-настоящему эффективен огнемёт при ударе по живой силе. Кстати о силах: а сколько времени мы уже сдерживаем противника? Я бросил взгляд на часы — с момента, когда нас покинули вертолёты, уже сорок минут с лишним. Ещё час двадцать нам продержаться на этом и следующем рубежах — и хоть трава не расти. Похоже, мы избрали правильную тактику: не устраивать боя, а всё время противника озадачивать и заставлять терять время на то, чтобы на ощупь найти правильную тактику. А нам как раз это и требуется — лишь бы время они теряли. А для нас что главное? Правильно — как всегда, вовремя смыться.

— Рауль, доложи обстановку, — запросил я наш тыловой дозор.

— Тихо, — откликнулся Раулито. — Никакого движения ни с одного направления.

— Всё равно не расслабляйся. Сейчас отстреляемся со второй позиции — и эвакуируемся.

— Понял. Жду команды.

А вот и дозор. И всё же дозор пеший: ошибся я в предположениях. В дозоре четверо. Двое идут слева от дороги, ещё двое — справа. Идут явно без большого желания, перестраховываются, готовы в любую секунду скрыться в зарослях. В зарослях справа от дороги не слишком скроешься — там спуск в основном редким кустарником зарос, а слева можно. Там подъём и густая растительность. И даже вести ответный огонь оттуда вполне получится. Для винтовок М16, которыми вооружен дозор, дистанция боя вполне нормальная. Что с ними делать? Пропускать до ворот — и пусть дадут добро на движение колонны, или снять? Сейчас мы вполне можем это сделать из двух снайперских винтовок. Сначала снимаем тех, кто выше по склону, левую пару, а затем — правую, которые ниже. Зато если получится пропустить их до ворот, они пустят колонну следом, и нам удастся обстрелять её из гранатомётов прямо у ориентира. В таком случае они могут и вообще от дальнейшего марша отказаться до выяснения ситуации. Начнут высылать пешие разведгруппы, выяснять обстановку, — тут и след наш простынет. Всяким потерям должен быть предел, а у Патрульных сил они уже чувствительные, и до сих пор они даже не разобрались в том, где противник, насколько он многочислен и что намерен делать? А может быть, их вызвали для того, чтобы взять под охрану гражданские объекты? Шишки из Ордена за свою жизнь беспокоятся? Сначала удалили военных подальше, чтобы не отсвечивали возле гольф-клубов, а теперь требуют их поближе, чтобы грудью встали? Всё может быть, всё.

— Пропускаем дозор, — скомандовал я. — Маноло, веди их.

— Принял, — откликнулся кубинец.

— Если дойдёт до стрельбы, хотя бы прижми их к земле, не дай скрыться в зарослях, — добавил я.

— Принял.

Вот дозор достиг всё того же пресловутого камня и с явным облегчением занял позицию за ним и вокруг него — всё же защита. Мне хорошо видно, как сержант, ведущий дозор, направил бинокль на гребень, туда, где были недавно мы и где теперь настоящее месиво из земли, камней, сучьев и щепок. Смотри, смотри, там нас уже нет. А если бы мы и не успели убежать, то после такого обстрела уже бы и не было: нас бы просто в пыль перемололо.

— Замерли все.

Миномётный огонь прекратился, и над нашей старой позицией стоит пыль и из воронок тянет дымом, причём ветер с моря гонит его в нашу сторону, создавая дополнительную маскировку. Дозор смотрит в нашу сторону. Если не шевельнёмся — заметить невозможно. Густые кусты, деревья, высокая трава, и сами мы не пожалели ни сил, ни масксети на обустройство позиции. На всех лохматый камуфляж, у всех нанесена маскировочная краска на лица, у всех оружие обмотано лохматой лентой. Мимо нас можно пройти в пяти метрах и не заметить. И не заметили. Двое разведчиков вышли уже на дорогу — видимо, решили, что опасности нет. Ещё двое сидят за камнем, шарятся биноклями по вершине хребта. Их почти не видно, закрыты почти полностью. Даже я со своей винтовкой сейчас не рискну утверждать, что попаду, потому что видно их лишь частично и не всё время.