Старая Контра - Павел Марушкин Страница 45

– Вот ведь урод! – в сердцах бросил смоукер. – Мы-то хотели как лучше, а он… Он попросту использует Книгу для себя! Ты видел, сколько у него барахла всякого! А как он ест и пьёт!

– Угу… Только, знаешь… У меня такое чувство, что, типа, это не он использует Книгу, а она – его.

– То есть?

– Блин, даже не знаю, как объяснить… Ну, ты заметил: он, как бы, совсем другой стал – и голос, и всё остальное… Добром это для него не кончится, помяни моё слово! Бормотология, короче…

– Я тут всё думаю: с чего бы он стал светиться? – задумчиво сказал Пыха после некоторого молчания. – Тоже Книга, что ли? Но ведь и мне она принадлежала довольно долго – никак не меньше, чем ему!

– Да, странно… Мне кажется, я уже видел точь-в-точь такое свечение. Но вот где?

– Ух ты! И у меня такое чувство! – озадаченно воскликнул смоукер.

Остаток пути друзья проделали в молчании. У самого фургона Чобы вдруг остановился и изо всех сил хлопнул себя по лбу.

– Есть! Вспомнил!

– Ну?!

– Помнишь, когда мы пробирались по канализации, этот хмырь пнул ногой поросший светящейся плесенью скелет?

Пыха охнул.

– Ты думаешь?!

– Похоже на то. – Чобы поёжился. – Слушай, а он типа это… Касался нас руками?

– Только обнял за плечи…

Друзья переглянулись – и, не сговариваясь, сбросили с себя пончо.

Из фургончика выглянула Кастрация и с удивлением уставилась на приятелей; светлые бровки девушки изумлённо поползли вверх.

– Оу, мальчики, а чем это вы тут занимаетесь?!

– Костёр разжигаем, – мрачно ответил Чобы. – Слушай, подруга… Принеси, как бы, спички…

* * *

– Ну что ж, друзья! У нас сегодня, можно сказать, торжественный день! – Громила весело оглядел собравшихся и поднял внушительных размеров хрустальный кубок, полный искрящегося светло-золотистого шампанского.

– Снова пить… Да кончатся они когда-нибудь, эти деньги?! – притворно простонал Кактус.

Зелёный каюкер гулял уже третий день – фортуна наконец-то повернулась к нему лицом, и он получил заказ.

– В том-то и прелесть, дружище, что денежки у нас теперь закончатся очень нескоро! – рассмеялся гориллоид. – Смотрите сюда! Честь имею представить: Изенгрим Фракомбрасс, «Интимный дневник», издательство «Трибуна». Прошу любить и жаловать!

Нетолстая книжка ин-кварто, в яркой глянцевой обложке, мягко шлёпнулась на стол. Кактус и Джихад с интересом рассматривали рисунок – злобного вида бабуин в тельняшке восседал на опрокинутом бочонке, одной рукой опираясь на здоровенную сучковатую дубину, а другой обнимая за талию слегка одетую красотку с профессионально-хищным лицом и густой копной огненно-рыжих волос.

– Гм… Вообще-то Фракомбрасс – шимп… – недоумённо заметила каюкерша.

– О, это уже детали… По крайней мере, ответственный за художественное оформление именно так мне ответил, когда я сказал ему то же, что ты мне сейчас. Для этих ребят, видишь ли, главное – чтобы обложка бросалась в глаза. Так что не придирайся.

– Не могу поверить, что такое солидное издательство, как «Трибуна», опустилось до подобной пошлятины!

– Хо-хо, Джи, ты даже не представляешь себе, каков общественный резонанс! «Дневник» буквально сметают с прилавков магазинов; типографии не успевают печатать тиражи! Это ведь сенсация года – особенно в связи с очередным дерзким побегом Ёкарного Глаза и его интервью Вавилонскому телевидению и газетам.

– Здорово! – энергично высказался Кактус. – Джихад, если ты не претендуешь, я забираю книженцию; почитаю, пожалуй, на досуге!

– Забирай-забирай! – разрешил Гро. – У меня их целая стопка; как ты понимаешь, Фракомбрасс за авторскими экземплярами вряд ли явится; вот я и подсуетился, на правах собственника рукописи. Кстати, со мной на связь уже вышли телевизионщики – они хотят выкупить права и снять сериал.

– И сколько дают? – заинтересовался Кактус. Громила сказал. Джихад и зелёный каюкер подпрыгнули и в один голос завопили:

– Соглашайся немедленно!!!

Гориллоид отхлебнул шампанского и помахал толстым пальцем.

– Не-не-не, об этом пока говорить рано! Дело в том, что я знаю парочку-другую обезьянских бонз; надо сначала обсудить дельце с ними. Если продюсерами будут обезьянцы, мы сможем выручить куда больше. Да, кстати, я чуть не забыл… – Громила, ухмыляясь, выдержал эффектную паузу, потом запустил ручищу под стол, вытащил пухлый полотняный мешок и вытряхнул его содержимое на стол.

Купюры шелестящим ворохом расползлись по скатерти, некоторые упали на пол.

Джихад широко распахнула глаза; челюсть Кактуса отвисла. Обезьянец вовсю наслаждался произведённым эффектом.

– Джи, ты слышала, что он сказал? «Я чуть не забыл»! Духи предков, я, похоже, сейчас преставлюсь! – слабым голосом проговорил Кактус.

– Здорово, а? Вообще-то тут не так уж много, как кажется: я снял банковскую упаковку с пачек, чтобы куча вышла побольше, – признался Громила. – Хотел произвести на вас впечатление. Здесь ещё и вырученные за изумруд деньги.

– И сколько же получается в пересчёте на каждого?

– А вот это нам и предстоит сейчас решить. – Громила почесал затылок. – Дело в том, что я тут присмотрел недурное помещеньице для нашей будущей компании; и его можно не просто взять в аренду, а выкупить в собственность. Но я не знаю – ведь эти деньги принадлежат не только нам троим, но ещё и Инноту; а его согласия не спросишь, как вы понимаете…

– Так, может, пока не будем торопиться?

– Я бы рад… – вздохнул Громила, – да условия больно уж выгодные! Чуток ещё промедлим – уведут хорошее место из-под носа – нашим соотечественникам палец в рот не клади!

– Ну… Я даже не знаю… У меня такое впечатление, что Инни не стал бы возражать: он вообще относится к деньгам довольно легко.

– Значит, решено – покупаем! Знаете, что? Я думаю, ещё некоторую сумму можно будет потратить на ремонт и обстановку. Вы только представьте себе, ребята – наш собственный офис!

– С жалюзями на окнах, вывеской, барьером для посетителей и закутком, где мы будем пить кофе! – подхватил Кактус.

– Вот уж не думала не гадала, что обзаведусь подобным! – звонко рассмеялась Джихад.

– Давайте скорее считать! – воскликнул Кактус. – У меня просто руки чешутся!

Друзья с блаженными улыбками принялись пересчитывать деньги: за этим занятием их и застали врасплох. Кто-то изо всех сил принялся дубасить в дверь Громилы; громыхание железа гулко разносилось по этажам.

В первый миг реакция каюкеров была совершенно одинаковая: все трое инстинктивно склонились над столом и расставили локти, сделавшись похожими на испуганных наседок, защищающих потомство. Секундой позже они отпрянули, улыбаясь несколько смущённо; Джихад подхватила с пола мешок, Громила сгрёб деньги в охапку и затолкал их внутрь.