Королева орков. Книга 2. Дочь клана - Морган Хауэлл Страница 45

Во второй половине следующего дня Дар и Нир-ят ступили на земли клана Ма. Владения клана занимали южный склон горы, увенчанной несколькими грядами холмов. Вершины холмов занимали ступенчатые поля, ниже паслись овцы и козы.

— Слушай, — сказала Нир-ят, когда они подошли к подножию горы, — слышишь, колокольчики звучат по-разному?

Дар прислушалась.

— Кажется, да.

— У каждого стада — свой звук, — Нир-ят старательно прислушалась, — это колокольчики моего двоюродного брата Ковока, — она указала на низину в левой стороне, — сегодня он пасет своих коз вон там.

Дар поспешила в ту сторону.

— Пойдем скорее!

Нир-ят с усмешкой устремилась за Дар, с трудом поспевая за ней. Склон был крутым, вскоре Дар пришлось замедлить шаг.

— Тут место только для коз, — запыхавшись, проговорила она.

— И для сыновей, которые их пасут, — добавила Нир-ят, обвела взглядом травянистую лощину и что-то заметила, — спрячься, Даргу! — шепнула она, — быстрее! — После того как Дар спряталась за кустом, Нир-ят крикнула: — Тава, двоюродный брат Ковок!

Сидя на корточках за кустом, Дар услышала звук шагов и голос Ковока:

— Тава, дочь сестры отца. Зачем ты пришла сюда?

— У мутури родилась новая дочь.

— Еще одна? Мут ла благословила ее.

— Я привела ее сюда, чтобы показать тебе.

— Слишком долгое странствие для такой малютки.

Нир-ят усмехнулась.

— Она большая для своего возраста. Хочешь поглядеть на нее? Она за кустом.

Не в силах более сдерживаться, Дар вышла из своего укрытия. Ковок-ма замер в неподвижности.

— Даргу?

— Теперь меня зовут Даргу-ят. Я переродилась.

Ковок-ма торопливо сбежал по склону и остановился перед Дар.

— Но как это возможно?

— Это было волшебство, — ответила Дар, взяла Ковока за руку и прижала ее к своей груди, — я стала уркзиммути.

Ковок-ма протянул другую руку, осторожно прикоснулся к линиям татуировки на подбородке Дар. Правда, она представляла себе, что прикосновение будет иным. Похоже, Ковок-ма не верил собственным глазам, и ему хотелось потрогать Дар, чтобы удостовериться в том, что это чудо действительно свершилось.

— Наверняка это деяние Мут ла, — благоговейно произнес Ковок-ма.

— Хай, — ответила Дар.

Не дав ей вымолвить больше ни слова, Ковок-ма обнял ее, оторвал от земли и сделал глубокий вдох. Дар обхватила руками его шею, дав ему насладиться исходящим от нее запахом.

— Даргу. Даргу. Даргу, — произносил Ковок-ма тихим голосом, в котором смешались радость и изумление, — ты изменилась, но осталась такой же. Я не понимаю.

— Ты всегда все понимал, — отозвалась Дар, — ты увидел во мне уркзиммути раньше всех остальных. Если бы во мне не было уркзиммути, волшебство ничего бы не дало.

Ковок-ма улыбнулся.

— Я рад, что был так мудр.

Придерживая одной рукой спину Дар, он завел другую руку ей под колени и поднял ее. Дар рассмеялась, когда он начал неловко, по-оркски целовать ее лицо и шею.

Но тут вмешалась Нир-ят.

— Двоюродный брат мой Ковок, — сказала она, — Даргу шла два дня, чтобы повидаться с тобой. До твоей хижины она сумеет дойти. Я пригляжу за твоими козами.

Ковок-ма опустил Дар, поклонился двоюродной сестре и повел Дар в свою хижину. Она стояла в небольшой лощине с крутыми склонами, образующими естественный загон для овец. Вход в лощину закрывала высокая изгородь, сплетенная из ветвей, а в дальнем конце стояла деревянная овчарня. Хижина Ковока стояла рядом с ней — маленький каменный домик без окон, с дверным проемом, занавешенным овечьей шкурой. На вид домик был не больше тростникового шалаша, который Ковок-ма носил с собой в ту пору, когда служил в войске короля. Похоже, жилище овец было просторнее и удобнее.

Дар прошла по земле, утоптанной овечьими копытцами, и вошла в хижину. Дверь была низкая, ей пришлось пригнуться. Внутри хижины все было на редкость скромно. Тростниковая циновка на глинобитном полу, несколько вбитых в стены колышков, небольшой очаг. Когда в комнатушку вошел Ковок-ма, свободного места почти не осталось. Но Дар этого не заметила. Она наконец встретилась со своим возлюбленным, только это и было важно для нее.

К тому времени, как влюбленные удовлетворили свою страсть, успело сесть солнце. Дар оделась и обвела глазами тенистую лощину. Козы съели всю траву на склонах. Пахло овечьим пометом.

— Так вот где ты живешь?

— Хай.

— Совсем один?

— У меня есть мои козы.

— Кто же подает тебе еду?

— Я должен подавать себе еду сам.

— Я останусь и буду подавать тебе пищу.

— Это место не подобает матери, — ответил Ковок-ма.

— Мне случалось спать и в местах похуже.

— Но теперь ты уркзиммути, — сказал Ковок-ма, — наши матери живут в палатах. Разве ты видела палаты хоть в одном из наших лагерей? Даже в Тайбене их нет.

— Это не важно, — сказала Дар, — лишь бы ты был здесь.

— Это важно, Даргу-ят, потому что это не все равно для моей мутури.

В голосе Ковока прозвучала такая обреченность, что это взволновало Дар. Это напомнило ей тот день, когда она предупредила его о засаде в Сосновой лощине.

«Он знает, что впереди нас ждут беды, и он бессилен, он ничего не может с этим поделать».

Нир-ят оказалась неважной пастушкой. Когда Ковок-ма разыскал ее, козы успели разбежаться но всему горному склону. Тем не менее он поблагодарил свою двоюродную сестру, а потом поспешно ушел, чтобы согнать коз в стадо. Дар провожала его взглядом, любуясь его силой и ловкостью.

— Наверное, ты неплохо провела время, — заметила Нир-ят, — атуром пахнет крепче, чем козами.

Дар улыбнулась.

— Спасибо, что приглядела за козами.

— Пожалуйста, — ответила Нир-ят, — но если бы я знала, что они такие упрямые, я бы еще подумала, прежде чем согласиться. Это было, как если бы кто-то согнал в стадо много мутури. Кстати, о мутури. Тебе надо выкупаться перед встречей с нашей теткой.

По дороге к палате они остановились у горной речушки. Пока Дар старательно мылась в ледяной воде, Нир-ят рассказывала ей о цели их путешествия. Клан Ма обитал в нескольких палатах, разбросанных по склонам горы. Та палата, в которой жила Кат-ма, имела только одну ханмути.

— Нас поприветствует Тер-ма, — сказала Нир-ят, — она младшая сестра Кат-ма.

— Если Кат-ма старшая, почему же это не ее ханмути?

— У Кат-ма двое сыновей, а у Тер-ма две дочери, — ответила Нир-ят таким тоном, словно этим все объяснялось.